|
В крайнем случае, мы сможет отступить в такую глухомань, где эти жители равнины никогда нас не отыщут. Но уж никак не по распоряжению Харамис, которой следовало бы быть с нами, а не с этим проклятым Орогастусом. Я так и сказала ей. Но она раскипятилась и начала уверять меня – при этом клялась и амулетом, и своим талисманом, – что мы губим себя, что мы поддались чувствам и потеряли разум, что мы можем разрушить какой‑то великий замысел. Когда я спросила ее, чей это замысел – ее или Орогастуса, – она повела себя с такой надменностью…
– Может, Кади, она действует под влиянием чар Орогастуса? – Ничего не могу сказать… Она связывалась с тобой? – Нет. Но это, может, потому, что эти два дня я была так занята, столько всего пришлось сделать. У меня свободной минутки не оставалось. – Если она будет пытаться связаться с тобой – не отвечай! – Кади! – Я знаю, что говорю. Во всяком случае, ни слова о наших планах. Наконец‑то она добралась до Великой Волшебницы, чтобы выслушать ее версию будущего и разобраться, как же быть с нашими талисманами. Возможно, Белой Даме удастся вправить мозги нашей влюбившейся до одури сестре. Но я не очень‑то в это верю. Итак, больше не связывайся с ней. Она не должна знать о наших планах, пока мы все трое не встретимся. – Хорошо. Я думаю, это разумно… – Харамис также сообщила мне, что завтра проклятый колдун прибудет в Цитадель. – Как? Ведь он же был в своей башне, в горах! – Она послала к нему одного из ламмергейеров. Когда я начала протестовать – в самом деле, складывается впечатление, будто она окончательно из ума выжила! – она, знаешь, что заявила? Что действует исключительно в наших интересах! – Значит, маг сможет использовать свои заклинания. И молнию тоже! А Волтрик напустит на нас свою армию. Кади, что делать? – Прежде всего не терять головы. Мне показалось, что наша сестра все меньше и меньше верит в его колдовскую силу. По ее мнению, вся его власть основана на умелом использовании таинственных машин, доставшихся ему от Исчезнувших. Удары молнии, пышущее пламя, град стальных пуль, которые разрушили крепости в горах, громовые раскаты, которые довели до бешенства фрониалов, и те начали сбрасывать наших рыцарей, – это что‑то вроде трюков и не имеет никакого отношения к истинной магии. Если сестра говорит правду… – Кади, у меня голова идет кругом. Во всем этом должна присутствовать магия. Как же тогда наши амулеты – ведь я на самом деле становилась невидимой! Ведь я на самом деле поразила молнией вождя глисмаков! Как же наши талисманы? Кем тогда считать Великую Волшебницу Бину? Магия пронизывает весь мир! – Все это не имеет никакого значения. Самое главное – помнить, что никто – даже наша сестра! – не должен остановить нас. Не придавай особого значения ее сумасбродным увещеваниям. Я по‑прежнему опережаю Осоркона с его людьми, со мной три тысячи уйзгу. Я все время думаю над планом овладения Цитаделью. Мы в любом случае должны избежать решительного сражения. На открытом пространстве кавалерия Волтрика просто раздавит нас. – И что ты надумала? – Ага, чтобы ты все разболтала этому влюбленному по уши Антару! Ни за что! Ты все узнаешь, когда наши армии встретятся накануне Праздника Трех Лун. – Ты несправедлива ко мне и принцу Антару… – Надеюсь, что так… Буду рада ошибиться! Тем не менее соблюдай предельную осторожность… Мы встретимся там, где я укажу. Когда это случится, мы устроим веселый праздник, к которому, надеюсь, присоединятся – конечно, против воли – и Волтрик, и Орогастус…
ГЛАВА 41
Харамис вскрикнула во сне, попыталась вскочить, схватилась впопыхах за что‑то мягкое, пушистое. |
