В субботу Гусев умер.

Глава вторая

Гусев открыл глаза.

Закрыл.

Снова открыл.

Перед глазами было что то белое. Гусев решил, что это потолок.

Судя по сигналам, получаемым мозгом от организма, организм занимал в пространстве горизонтальное положение и лежал на чем то мягком. Гусев пошевелил пальцами рук, и ему это удалось.

Потом он пошевелил пальцами ног.

Тоже успешно.

Никаких тревожных сигналов мозг от организма не получал. Судя по всему, с организмом все было в порядке.

Тогда Гусев пошевелил головой и обвел помещение взглядом. Больничная палата, определил Гусев. Не люкс, конечно, но вполне пристойная. Свежий ремонт, чистенько.

Кровать, тумбочка, стул, цветы на подоконнике. Рядом с кроватью обнаружился монитор с жизненными показателями Гусева. Гусев не разбирался в графиках, которые на нем показывали, но рассудил, что если монитор не визжит противным голосом, не мигает и вообще спокойно работает в штатном режиме, то жизни Гусева ничего не угрожает. По крайней мере, прямо сейчас.

За монитором наблюдалась только одна странность – он показывал пульс Гусева, его температуру, частоты дыхание и еще парочку каких то показателей, определить которые Гусев бы не взялся, но от него к телу Гусева не вело никаких проводов. Даже датчика на пальце, который Гусев видел в кино про доктора Хауса , и то не было.

– Ага, – сказал Гусев просто для того, чтобы услышать звук собственного голоса и уже готовясь испугаться от ужасной слабости, с которой он может прозвучать.

Голос звучал привычно.

Гусев почесал подбородок и обнаружил на нем трехдневную щетину. Впрочем, это ничего ему не дало – он и не помнил, когда последний раз брился.

– Итак, – сказал Гусев. – Или я допился до танцующих на радуге фиолетовых слонов, или мне только что вырезали почку.

Он еще раз прислушался к ощущениям своего организма. Нигде ничего не болело.

Но он и не знал, где должно болеть у человека, когда тому вырезают почку. Сама ведь почка в таком случае болеть не может, правильно?

Тогда Гусев решил ждать, пока кто нибудь придет и объяснит ему, где он и что происходит.

Выбранная стратегия поведения оправдалась уже минут через пятнадцать.

Дверь в палату открылась и взору Гусева предстала миловидная медсестра в коротеньком белом халатике, словно она только что вернулась со съемок эротического фильма.

Медсестра улыбнулась Гусеву, как улыбаются только медсестры в эротических фильмах или очень дорогих клиниках, бросила короткий взгляд на монитор, а потом села на стул рядом с кроватью.

– Здравствуйте.

– Привет, – сказал Гусев.

– Как вы себя чувствуете?

– На удивление нормально, – сказал Гусев.

– Это хорошо.

– Не стану спорить.

– Вы помните, как вас зовут?

– Бонд, – сказал Гусев. – Джеймс Бонд.

Медсестра нахмурилась, и Гусев решил, что сейчас не время демонстрировать ей свое чувство юмора. Пусть сам вопрос и показался ему странным.

– Гусев, – отрекомендовался он. – Антон Гусев. Антон Михайлович Гусев.

– Год рождения?

– Восьмидесятый.

– Дата?

– Двадцать третье апреля.

– Город?

– Москва.

– Отлично, – сказала медсестра.

– А вас как зовут?

– Алина.

– Очень приятно, – сказал Гусев.