С площади доносились звуки музыки, песни и громкие надрывные фразы:

— …и после укуса в теле его зародились юные змеехвосты. Они росли, росли, терзая и мучая его, пока полностью не разорвали его тело и не расползлись по свету, размножаться дальше!

— Тьфу, пакость! — взвился Вааш. — Байке тыщу лет! Неужто кто-то верит?!

— Не тысяча, а восьмая сотня идёт, — радостно оскалился Ссадаши.

В дни совета на главной площади Дардана давали театральные представления, где рассказывали истории о всех народах, что населяли Давриданию. Чаще смешные, где главные герои попадали в просак. Но иногда и довольно жуткие. И сейчас, похоже, сказывали о нагах. Судя по хохоту собравшихся, байка давно уже никого не страшила.

Резко подавшись вперёд, Ссадаши прищурился и смерил оценивающим взглядом высокого мужчину в чёрном плаще, сложение которого показалось ему знакомым. Но почти в ту же секунду досадливо поморщился, опознав Делилониса, который тоже искал поганца Шаша.

— Он-то чего в плащ вырядился? — заворчал Ссадаши.

Особенная внешность — наагалей-альбинос и в двуногом облике привлекал взгляды — вынуждала его скрывать лицо, чтобы избежать докучливого внимания. Кроме этого, как выяснилось на входе в город, Ссадаши всё ещё помнили. Двадцати двух лет оказалось недостаточно, чтобы «красноглазого беспутного Духа Непотребства» здесь забыли. Какой-то мужчина с воплем отшатнулся от него и бросился бежать. К утру по городу наверняка будет гулять слух, что Бледный Блудник вновь вырвался из узды богов.

— А ты забыл, как он с тобой в прошлый раз ославился? — проворчал в ответ Вааш.

Ссадаши хмыкнул, а затем и вовсе заржал.

Смех резко оборвался, и наагалей уставился на парочку, стоящую около лотка с лентами: высокого мужчину в плаще и хрупкую женщину тоже в плаще. Ссадаши смерил их фигуры взглядом и расплылся в хищной ухмылке. Попались котятки!

— Пшл отсюда! — Ссадаши запихнул приметного Вааша, идущего с непокрытой головой, в проулок и подал знак своим нагам.

Те тоже заметили сбежавшего наагасаха и теперь осторожно, ненавязчиво подбирались ближе.

Шаш склонился, что-то шепча на ухо жене, и неожиданно с весёлой улыбкой посмотрел на Ссадаши. Чёрные глаза под капюшон сверкнули зеленью как у кошки, и наагалей досадливо поморщился. Хотя чего он ждал от главы Затуманенных, которого, между прочим, и сам кое-чему учил. Лаодония тут же радостно заозиралась, показывая этим, что охрана обнаружена. Та престала скрываться и начала в открытую окружать беглецов.

Расплывшись в шкодливой улыбке, Шаш быстро отвернулся от жены и присел на корточки. Лаодония мгновенно запрыгнула на его спину, недостойным благородной девушки образом обхватывая мужа руками и ногами. Тот вскочил и бросился бежать.

— Стой! Воры! — заорал торговец лентами. — Они не заплатили!

Разбежавшись, Шаш оттолкнулся ногой от стены дома, подбросил себя вверх и, ухватившись за карниз, одним слитным движением подтянулся так легко, словно на его спине вообще не было груза. Охрана бросилась за ним. Наагасах ловко и быстро добрался до крыши, взлетел по скользкой черепице до самого конька и скатился на другую сторону.

— Вот мальчишка!

Ссадаши поспешил за ним и взлетел по стене дома даже быстрее пронырливого подопечного, но тот уже перескочил на другую крышу и у него появились все шансы выбраться из окружения. Ссадаши знаками разослал забравшуюся следом охрану в разные стороны и бросился за наагасахом.

— Воры! Воры! — надрывался несчастный торговец. — Да чтобы Тёмные вас…

— Хватит? — возникший перед лотком беловолосый мужчина протянул ему серебряный и, не дожидаясь ответа, отвернулся и зашагал к громиле с разбойным лицом, с тоской взирающему вслед беглецам.