Тут он повернулся и встретился с ней взглядом.

Уинн сразу отвернулась, но не настолько быстро, чтобы не заметить властный, пытливый огонь в его глазах. Сердце ее застучало не столько от страха, сколько от предчувствия, потому что этот взгляд ответил, по крайней мере, на один ее вопрос: он приехал за ней. В этом можно было не сомневаться. Но согласится ли она уехать?

Гуинет стояла на каменном крыльце главного входа.

– Ты все-таки приехал, – сказала она, следя невидящими глазами, как к ней приближается. Клив.

– Да, приехал, – ответил Клив и взял протянутую руку Гуинет. – Не окажете ли гостеприимство усталому путнику?

Гуинет усмехнулась:

– Живи, сколько понадобится, сынок.

На дворе сразу забурлила деятельность. Клив снял Артура и Изольду с лошади. Кук и остальные служанки высыпали из кухни. Как муравьи, собравшиеся вокруг сладкого печенья, они окружили его лошадей, принялись снимать пожитки и относить их в замок. Даже дети помогали, пока все вещи не оказались в доме. Только Уинн оставалась в стороне, наблюдая за происходящим. Ее мучили вопросы, но она боялась их задать.

– Дети, дети, – захлопала в ладоши Гуинет, и все трое на секунду стихли. – Мне нужны три пары сильных рук, чтобы помочь убрать прялку. Идемте. Еще успеете наговориться с Кливом.

– Ой, а можно остаться? – заныла Изольда.

– Я хочу помочь накормить Ситу, – запротестовал Артур.

Но их перебила Бронуин:

– Вы слышали, что сказала бабушка Гуинет? Ей нужно помочь. Кроме того, сэр Клив накормит лошадей с помощью Уинн.

Артур и Изольда обменялись взглядом, полным внезапного понимания, и сразу напомнили Уинн Риса и Мэдока. Потом они закивали и попятились.

– Ты права, Бронуин.

– Пошли поможем бабушке Гуинет.

Они так явно стремились оставить ее наедине с Кливом, что Уинн чуть не рассмеялась. Но вместо этого судорожно сглотнула. Как можно желать и бояться одного и того же с одинаковой силой? Уинн обхватила себя за плечи, ожидая, чтобы все разошлись. Ожидая, что Клив заговорит. Ожидая наконец, понять, как она поступит.

Он тоже чего-то ждал, и Уинн уловила в нем сомнение. Ему явно было не по себе, особенно если учесть, какой далекий путь ему пришлось проделать для этого разговора.

Она предполагала, что его беспокоит, как бы она вновь ему не отказала. И опять ее чуть не разобрал смех. Он боялся, что она ему откажет. Она же боялась, что согласится.

– Ты поможешь мне с лошадьми?

Уинн медленно кивнула. Она взяла протянутые им поводья трех низкорослых лошадок, стараясь не дотронуться до его пальцев. Она уже много раз убеждалась, что его прикосновения действуют на нее, как непреодолимая сила. Всепоглощающая.

Они отвели шестерых животных к огороженному участку рядом с конюшней. Только когда лошади были выпущены в загон и ворота за ними закрыты и заперты на замок, Клив повернулся к Уинн.

– Я… я приехал повидать тебя, Уинн, потому что… – Он замолчал и нервно облизал губы. Затем поморщился, недовольный таким нескладным началом. – Господи, женщина, ты лишаешь меня всякого мужества.

Она взглянула ему в глаза, которые потемнели от переживаний. Это она-то лишает его мужества? Да, стоит им оказаться вместе, как они сразу глупеют.

– Я покинул Англию, Уинн. Я приехал в Уэльс, чтобы остаться. Если ты примешь меня.

Ушам своим, не веря, Уинн от удивления открыла рот.