— Руки убери, — ровно сказал он.

Лют фыркнул и нехотя разжал пальцы.

— Я вам нужен — вот он я: уже подо всем подписался! Зачем?

— Хочешь верь, хочешь не верь, волк…

— У меня имя есть! — взревел Ян, окончательно теряя над собой контроль.

— Хочешь верь, хочешь не верь, Лют, — так же ровно продолжил инквизитор, — Я ее сюда не звал. Сама пришла. Но так даже лучше: она первая к ним пойдет — торговаться… Ты, волколак сам в капкан не полез бы, так что так правдивее даже…

Ян усмехнулся только.

— Ты ведь нас в покое не оставишь, даже если я все по-твоему сделаю… Так, фору даешь.

Хессер не счел нужным отвечать на очевидное.

— Пусть так! Посмотрим, чья правда!

— Иди, ешь с веселием хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим (Екклезиаст, 9,7), — процитировал ему в след инквизитор.

Если б не отряд, равномерно окружавший их телегу, двое инквизиторов за спиной, не считая самого Хессера, — как и не было ничего. Приезда в обитель, крещения, расставаний… Они трое все так же тряслись на ухабах, направляясь неизвестно куда.

— Ну, и что ты о себе думаешь? — неласково поинтересовался Ян, даже не глядя в сторону Марты.

— Сам же говорил, дура… — она виновато пожала плечами.

— Поздновато спохватилась!

— Чего уж теперь… Что ты будешь делать?

— Что сказано, — отрезал Ян, и Марта больше ничего не решилась спрашивать.

Она смотрела на опущенную светловолосую голову, безнадежно поникшие плечи, подавляя в себе желание подсесть рядом, обнять, утешить… Уриэль сидел между двумя помощниками Хессера, который ехал верхом, и судя по виду был готов к самому страшному.

На ночлег остановились в какой-то деревеньке. Когда его стащили на землю, у юноши подкосились затекшие от веревок ноги. Уриэля ткнули в угол, не развязывая стянутых за спиной рук и не снимая повязки с глаз. Марта не выдержала: первым делом поднесла ему напиться, а потом и миску с похлебкой, раз ее никто не одернул.

— Развяжи меня! Пожалуйста! — умоляюще зашептал юноша.

Марта покачала головой, зачерпывая новую ложку.

— Не получится. С нас глаз не сводят.

— Марта, пожалуйста! Попробуй! Меня убьют… — губы тряслись и кривились.

Господи, да он же перепуган до истерики! — костяшки пальцев у кружевницы были белые-белые. Но иначе убьют их. Однако со способностями Уриэля у них будет больше шансов вырваться… Марта растеряно обернулась, ища оборотня взглядом — тот вел себя так, как будто вообще не видел ни связанного по рукам и ногам юношу, ни ее.

Раздираемая сомнениями, — может она опять только хуже сделает, — Марта поднялась, делая вид, что собирается взять добавки. Нож удалось прибрать в рукав совершенно незаметно, но тут на запястье больно сомкнулись сильные пальцы.

— Хватит с него, — заявил Лют, упреждающе глядя на Марту.

Что-то в его взгляде еще больше встревожило ее, но она привыкла, что Ян всегда знает, что делает, и подчинилась. Лют посадил вдову рядом с собой, подставил полную кружку пива, не отпуская от себя. Прижатая к твердому боку, Марта против воли ощутила приступ легкомыслия: нет, не зря она тогда развернулась и поехала вслед за ним обратно в монастырь. Выберутся они и из этой переделки, зато можно сидеть вот так вместе, в кольце уверенных рук.

— Мне на двор надо, — раздался насмешливый голос, — Или под себя делать?

Один из младших инквизиторов нехотя ослабил веревки.