— Мне на двор надо, — раздался насмешливый голос, — Или под себя делать?

Один из младших инквизиторов нехотя ослабил веревки.

— А руки? — язвительно напомнил Уриэль, разминая замлевшие конечности, — Или ты мне сам подержишь?

— Вдвоем идите, — распорядился недовольный Хессер, отвлекаясь от разговора с рыцарем, возглавлявшим отряд.

Уриэль потянулся было к повязке на глазах, но его с двух сторон взяли за плечи.

— Не волнуйся, проводим. Или ты так не найдешь?

Когда послышались крики, среагировал первым Ян, с грязным ругательством бросившись к выходу. Он не мог не ожидать, что отчаявшийся парень выкинет нечто подобное.

Как и ожидалось, на инквизиторов, не пылавших в данный момент злобой, не испытывавших никаких порочных желаний, чары дьяволенка не оказали ни какого действия. Поэтому он даже не стал тратить на них драгоценное время, когда, улучив момент, вывернулся из державших его рук, сдернул повязку и перемахнул через плетень.

Осень выдалась дождливая, хлопотная, затекшие ноги плохо слушались, но когда речь идет о спасении собственной головы, порой свершаются настоящие чудеса.

Уриэль мчался не разбирая дороги, непонятным образом умудряясь преодолевать неразличимые в темноте препятствия, и с такой скоростью, что разозленному Люту, пришлось плюнуть на всякое благоразумие и догонять его уже волком.

«Все. Теперь точно уже никуда не отпустят», промелькнуло в сознании при новой порции криков, раздавшихся уже ему в след, «Хорошо, что хоть стрелять не начали, с них станется…» Настроения ему эта мысль, понятное дело, не улучшила. Впервые в жизни, он вообще не представлял, что ему делать, — сейчас, когда в цепких инквизиторских ручках не только Марта (и почему все женщины норовят влезть, куда их не просят?!), но и судьба его приемного отца.

— Ян, не надо! Отпусти! — услышал Лют, опрокидывая Уриэля в грязь.

За то время, что оборотень потратил, возвращая себе человеческий облик, юноша опять сделал попытку удрать, за что тут же получил сильнейшую оплеуху, от которой зазвенело в ушах. Он так и остался стоять на четвереньках, а когда поднял голову, в светлых глазах что-то дрогнуло, поплыло знакомое муторное марево.

— Ты эти свои штучки брось! — от новой затрещины Уриэль снова растянулся на земле.

Заломив ему руку, Ян волок беглеца за собой обратно, скрипя зубами от распиравшей его злобы: на себя, на весь белый свет, на этого маленького засранца, который только и может, что проблемы подкидывать. Втолкнув его в занятый ими дом старосты, он швырнул юношу с такой силой, что тот плечом и виском ударился о стену и сполз на пол в полуобмороке.

— Сиди и не дергайся! Из-за тебя под смертью ходим! А один может мертв уже!

Марта, вырвавшись от предусмотрительно удерживающего ее рыцаря, повисла у Люта на шее.

— Что ты! Опомнись! Откуда ему было знать, что его и в монастыре найдут! — она смотрела на Яна так, как будто впервые увидела.

— Знал, — Уриэль тяжело поднимался, его била крупная дрожь, — Знал. У них — свои методы… Только жить, волк, все хотят! Скоро планеты займут нужное место — они ждали этого очень долго… И пока ты будешь пробиваться к воротам, они проведут свою черную мессу, в конце которой меня убьют, просто выпотрошат атаном…

— Почему? — хрипло спросил Лют.

— Что бы не просто вызвать Дьявола, но заставить его выполнить их условия.

— Для чего? — вступил Хессер.

— А чего вам людям надо? — устало бросил Уриэль, позволяя снова себя связать, — Безграничной власти, золотых гор, вечной молодости, бессмертия и могущества…

Мне-то какая разница?

Ян отвернулся, оттолкнул от себя оцепеневшую от ужаса, потрясенную Марту и вышел во двор, не выдержав безнадежного взгляда, в котором даже укора не было, только обреченность.