Часть души попыталась взметнуться. Простонала, что стоит быть хоть немного осторожнее. И спешить, быстрее задавать вопросы, а если приближаться к брату – то лишь чтобы схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть!

Но…

Я вдруг поняла, что сказала правду. Я пожертвовала многим, а в ответ… наверное, тоже получила немало.

Моя надежда всё ещё жива.

Сарен повернулся удивлённо, глянул меня с непривычно близкого расстояния. Наши плечи почти соприкоснулись – даже не помню, когда в последний раз такое происходило. И мне захотелось… осторожно протянуть руку. Коснуться его плеча ли напряжённой спины.

– Объясни пожалуйста, – попросила я тихо. – Почему? Почему тебе не удалось договориться с отцом по хорошему?

«И почему ты считаешь, что дурман мог убить его», – шепнула беспокойная часть сознания, но я не пошла у неё на поводу.

Что бы ни творилось вокруг, этот миг слишком ценен, чтобы его разрушить. Потому что Сарен… речь и о его жизни тоже.

– Потому что никогда не удавалось, – ответил брат тихо. Взгляд его рассредоточился, устремился куда то вглубь. Кажется, он тоже прислушивался к нашей внезапной близости, ко мне и к себе одновременно. – Ты же знаешь. Я… никогда не был сыном, на которого отец рассчитывал.

– Из за Мариан?

– Из за всего. – Сар тяжело вздохнул и вдруг откинулся назад, чтобы упереться затылком в каменную стену. – Из за того, что мы всегда по разному смотрели на дела. Из за того, что я лез к нему с решением проблем, которые его не волновали и не хотел становиться послом. Из за того, как обращался с тобой.

В голосе брата не прозвучало обиды – лишь слабая грусть. А я вспомнила его лицо в момент похорон. И закрыла глаза.

– Как давно ты её любишь?

– Лет с семи, – ответил Сарен из темноты. – Тогда она появилась при дворе, верно? Нет, сначала я думал, что она лишь ещё одна бесполезная девчонка – вроде всех тех, что бегали по саду с утра до вечера.

Он не сказал ничего подобного – но я вновь поняла, уже без слов: вроде меня.

– Но она оказалась совсем не такой, – поддержала мягко.

– Да, она… была милой. И очень серьёзной. Отчитывала меня за то, что я задираю других. – Теперь Сарен явно усмехнулся, и я вновь посмотрела на его бледное лицо. Он так и сидел, не сменив положения.

Служанка. Отчитывала моего страшного брата. Воистину, для детей не существует преград.

– Я не помню, когда и как всё понял, просто… привык к ней. И лет в десять поклялся ей, что возьму в жёны. Я был дураком.

– А потом?..

– Потом вырос и не поумнел. Сначала мы встречались почти открыто, и мне казалось, что отец знает. Но когда мне пришло в голову рассказать о своих чувствах и просить, чтобы он одобрил мой страшный мезальянс… Ты знаешь дальше. Мариан убрали со двора через неделю.

– Я всегда думала, что она уехала сама, – выдохнула слабо.

– Мы всё равно виделись. – Сарен почти не выдавал боли, но что то похожее всё таки проскользнуло в его взгляде. – Редко, когда мне удавалось проехать мимо её имения. И писали друг другу, разумеется. У меня никогда не было другой женщины, Лиата.

Кажется, я просто забыла о словах. И всё таки сделала то, что хотела: рука сама легла брату на предплечье, до печального близко к обручу кандалов. Миг или два Сар не двигался – но вот повернул голову. Мы смотрели друг другу в глаза, когда железо звякнуло, и другая его ладонь накрыла мою. Несмело… и невесомо.

Потом он отвёл взгляд.

– Неужели отец не мог пойти тебе навстречу? – проговорила я.