|
К концу письма тон госпожи Моли совершенно утратил легкомысленность, став почти приказным. В качестве обратного адреса была указана квартира в одном из доходных домов Кестис Неггела. Рэндо решил навести справки. Узнал он весьма немного — по сути, одни только слухи. Говорили, что госпожа Моль — высокопоставленная государственная дама, служащая, по всей видимости, в императорской канцелярии; разным лицам порой приходят от нее письма с требованиями отчета или некоторых сведений. О том же, кто скрывается под этой кличкой, можно было только догадываться. Назывались имена Старшей Сестры Мавы, Эррет, некоторых княгинь, занимавших высокие посты. Сходились все в одном: влияние госпожи Моли огромно. Тщательно взвешивая каждое слово, Рэндо написал ответ, рассказав о верованиях и обычаях туземцев, которые изучил, сопровождая Ирмерит и Элневу. Но второе письмо госпожи Моли пришло спустя долгие годы. * * * Океан зимы выдыхает холод и сырость. В Метеали снова туманы и мокрый снег. Клонит в сон, но опасно спать на краю мира. С него можно упасть во сне. Как только фельдмаршал Эрдрейари отплыл в Экемен, Метеаль, столица архипелага, взбунтовалась. Первый наместник островов, цесаревич Неи, был убит. По истечении суток после того, как мятежники захватили дворец Царя-Солнце, на Яннии и Тиккайнае не осталось ни одного живого уаррца. Охваченный невероятным гневом, Эрдрейари пронесся по островам как смертоносный вихрь, завоевывая их вторично. На этот раз в бой шли Особые корпуса — поднятые магами мертвецы, не знавшие ни страха, ни жалости. Новые распоряжения командования страшно отличались от прежних: кары за малейшее неповиновение назначались жесточайшие, слово «помилование» было забыто, казнили за родственные связи, за сказанные когда-то слова, за независимый вид. Тюрьмы переполнились, на рудниках не было недостатка в каторжанах. После второго взятия Метеали поэт и воин Эрдрейари получил прозвище Вешатель. Массовые казни ужаснули даже императора Аргитаи, который потерял сына… В это время пути Рэндо и Маи разошлись. Ундори, до странности довольный и взбудораженно-веселый, умчался воевать, добывать себе ордена и чины; до Рэндо потом доходили слухи о невероятных зверствах, которые он чинил вместе со своим отрядом, но Рэндо предпочитал им не верить, списывая на людскую склонность преувеличивать. Сам Эрдрейари приказал: «не щадить», — так чему удивляться? Хараи также подал прошение о переводе из тыла в действующие части — но получил отказ. Хетендерана оказалась самым мирным из островов; мятеж почти не затронул ее, только в Ниттае начались волнения, которые уаррцы подавили быстро и успешно. Генерал-лейтенант Нийяри нашел, что за послушание селян следует благодарить недавний случай с айлльу и добрую славу, которую офицер Хараи снискал уаррцам. — Полковник, — сказал он, вызвав Хараи к себе. — Вы сами-то понимаете, что вы уже легенда? Сидите здесь, покой Хетендераны дорогого стоит в теперешние времена. Да, совсем забыл. Я решил назначить вас военным комендантом Ниттая. Лицо у Рэндо при этих словах сделалось такое, что князь усмехнулся. — Приступайте к исполнению своих обязанностей, — сказал он. — Если вас не убьют — будете генералом и губернатором. Вступая в должность, Рэндо сознавал, что неожиданным возвышением обязан все тому же случаю в Ллане; сознавал он и то, что жители Хетендераны, невероятно преувеличивая его могущество, считают его высшим существом наподобие айлльу. Но о самих айлльу он и думать забыл; у военного коменданта большого города в стране, склонной к мятежу, хлопот в избытке. Один раз только он вспомнил рыжеволосого демона, которого отпустил живым в лесу под Лланом, — когда, знакомясь с новыми распоряжениями командования, увидел приказ «О местных верованиях». |
