– А из ваших друзей кто‑нибудь проявлял к ней интерес?

– Я особо не замечал. – Зигги насторожил такой поворот допроса.

– Итак, вы выпили несколько пинт в «Ламмасе». А потом?

– Как я уже говорил, мы отправились на вечеринку к Питу, третьекурснику с математического, знакомому Мэкки. Он живет в Сент‑Эндрюсе на Лермонт‑Гарденс. Номера дома я не знаю. Мы добрались туда где‑то около полуночи и ушли около четырех утра.

– На вечеринке вы все время держались вместе?

Зигги фыркнул:

– Вы когда‑нибудь бывали на студенческих вечеринках, инспектор? Знаете, как это выглядит? Вы толпой вваливаетесь в дверь, получаете по пиву и рассредоточиваетесь. Потом, когда решаете, что с вас хватит, смотрите, кто еще на ногах, собираетесь кучей и, шатаясь, выходите в ночь. Пастухом, притом хорошим, обычно бываю я. – Он иронически усмехнулся.

– Значит, вы вчетвером пришли и так же вчетвером ушли, но вам неизвестно, что делали другие в промежутке?

– Да, в общем, так и есть.

– И вы не можете поклясться в том, что никто из них: не отлучался и не возвращался потом обратно?

Если Макленнан ожидал, что Зигги встревожится, то ему пришлось разочароваться. Вместо этого тот задумчиво склонил голову набок.

– Наверное, нет. Нет, – признался он. – Я большую часть времени провел в оранжерее в задней части дома. Там были я и двое ребят‑англичан. Простите, не припомню их имен. Мы разговаривали о музыке, о политике… Когда дошли до шотландской автономии, здорово разгорячились… можете себе представить… Я несколько раз ходил на поиски пива, заглянул в столовую, чтобы перехватить еды… Но, нет, я не был сторожем брату моему.

– А вы всегда возвращаетесь домой вместе? – Макленнан задал вопрос наобум, но сразу понял, что попал в точку.

– Ну если кто‑нибудь с кем‑нибудь не сбежал.

«Он явно заговорил в оборонительном тоне», – подумал полицейский.

– И часто такое случается?

– Иногда. – Улыбка Зигги стала несколько напряженной. – Ну‑у, мы же нормальные здоровые полнокровные молодые парни. Сами понимаете.

– Но обычно вы отправляетесь домой вчетвером? Очень удобно.

– Знаете, инспектор, не все студенты помешаны на сексе. Некоторые понимают, как им повезло, что они здесь оказались. И мы не хотим протрахать свое будущее.

– То есть вы предпочитаете общаться друг с другом? Там, откуда я родом, сочли бы вас голубыми…

Самообладание на миг оставило Зигги.

– Ну и что? Это не противозаконно.

– Это зависит от того, что вы делаете и с кем, – произнес Макленнан. Всякое дружелюбие исчезло из его голоса.

– Послушайте, какое отношение это имеет к тому факту, что мы наткнулись на тело умирающей молодой женщины? – требовательно спросил Зигги, наклоняясь вперед. – На что вы намекаете? Что мы геи и потому изнасиловали и убили эту девушку?

– Это ваши слова, а не мои. Хорошо известно, что некоторые гомосексуалисты ненавидят женщин.

Зигги недоверчиво покачал головой:

– Хорошо известно? Кому? Невежественным и предубежденным? Послушайте, то, что Алекс, Том и Дэйви ушли с вечеринки со мной, не делает их геями. Правильно? Они могут предоставить вам список девчонок, которые засвидетельствуют, насколько вы не правы.

– А как насчет вас, Зигмунд? О себе вы можете сказать то же самое?

Зигги взял себя в руки, принудив тело не дрогнуть, не выдать. Между тем, что признавал закон, и тем, что признавали люди, лежала пропасть величиной с Шотландию. Он оказался в месте, где правда сыграет против него.