– Скажи, красавица, ты когда-нибудь раньше видела того парня, что пытался тебя задушить, Буальвана?

Она поднимает на меня свои большие глаза, прозрачные, как две лужи на скотном дворе.

– Никогда. А что?

– Я просто подумал, может, он залазил на тебя и раньше?

– Да ты что! – Потом спохватывается и бормочет: – Можно, я буду говорить тебе «ты»?

– Прошу.

Она протягивает руку к моей ноге и начинает бесплатно поглаживать ее.

– Хочешь, я скажу тебе одну вещь, полицейский? Ты забавный. И не похож на других. Во-первых, ты красивый парень. Потом, ты остроумный... у тебя хорошие манеры... шарм..

– Погоди! – останавливаю я ее. – Я не собираюсь жениться.

Я незаметно бросаю взгляд на часы. Уже десять. Думаю, пора подумать о серьезных вещах.

Достаю из кармана две маленькие таблетки и кладу их, одну на пустую тарелку малышки, другую перед собой.

– ЧЕ это такое? – интересуется исследовательница трусов.

– Отличная штука, чтобы протрезветь. Я наливаю нам по новой и с ловкостью иллюзиониста делаю вид, что глотаю мою таблетку.

– Всякий раз, когда переберу, выпиваю одну. Это мне посоветовал мой аптекарь. Благодаря этому я могу сожрать два кило сапожных гвоздей, а по виду никто не заметит...

Она смеется и проглатывает таблетку. Просто невероятно, как люди в наше время любят глотать лекарства сами и угощать ими других.

– Еще таблеточку поливитаминов, моя дорогая? По пробуйте «Саногил». Подождите, я вам запишу.

Скоро вместо того, чтобы посылать своим девушкам перевязанные лентами коробки конфет, кавалеры станут дарить им тюбики снотворного или флаконы сульфамидов, прикладывая к ним записки: «Для Вашей больной печени». Или: «Принимайте это слабительное каждое утро и вспоминайте обо мне». Или вот еще (на день рождения): «В этом тюбике глистогонного столько же таблеток, сколько Вам лет».

Поверьте, братцы, будущее не за кондитерами и не за цветочниками, а за фармацевтами. Белые таблетки будут продавать для помолвок и свадеб, голубые и розовые для девушек и черные для людей в трауре...

– Просто думаю, – мрачно отвечаю я. – Я у нас в полиции не только Казанова, но и Паскаль.

После этого я громким голосом требую счет. Поскольку я пользуюсь тут авторитетом, мне его дают, а поскольку я честен, то оплачиваю его.

– Ты идешь, нежная моя?

– Куда? – сюсюкает патентованная шлюшка.

Что она себе воображает? Что я буду играть ей на лютне?

– Немного прокатимся, чтобы проветрить легкие.

– Как хочешь, – отвечает томная красавица.

Я трогаюсь на небольшой скорости. Через пятьсот метров мадемуазель «Ты идешь, дорогуша?» начинает клевать носом.

Через километр она уже спит как убитая. Это не серийная продукция, а доброкачественная ручная, в одном экземпляре. Можете стрелять у нее над ухом, она не пошевелится. Моя таблетка высшего качества, и любезная особа отключилась на несколько часов.

Теперь я на полной скорости гоню в сторону Булонского леса.

Тут же как из-под земли выскакивает тень, от которой несет камфарным спиртом. Тень болящего Пакретта.

– Руки вверх! – требует он.

Зная его ловкость в обращении с пушкой, я спешу рявкнуть:

– Без шуток, Пакретт!

– О! Комиссар... В этой темноте...

– Послушайте, старина, оставьте вы свою привычку палить в первого встречного, у которого просрочено удостоверение личности.