– Не имеете права! – мрачно уверяет Альфред о.

– Преимущество сильных людей в том, что они могут присваивать себе те права, которых не имеют, – философствую я, – а когда они их присвоили, эти права уже ихние, сечешь?

Обескураженный, он смотрит на меня недоверчивым взглядом и бормочет:

– Не знаю, что на вас нашло, комиссар, но знаю, что вы идете неверным путем!

– Мы пройдем по этому пути вместе, так что беда уменьшится вдвое. Ну-ка, быстро, поехали.

– Какую машину возьмем? – осведомляется Матиа.

– "Прерию", – решаю я. – Она лучше всего подходит для перевозки скотины, верно, Фредо? Он не отвечает.

Машину ведет Матиа. Я ему говорю, куда ехать, а сутенер М-Т тем временем молча посасывает свой потухший бычок с видом человека, нуждающегося в поддержке.

Вот наконец и его «203-я». Я не свожу с него глаз. Узнав свою тачку, он сильно дергается.

– Ты уже видел эту лайбу, Альфредо? – спрашиваю я медово-сладким голосом.

– Естественно. Она моя.

– А чего она тут стоит?

– У меня ее угнали сегодня вечером. Может, пацаны захотели покататься. А потом бросили ее тут.

– Пацаны, о которых ты говоришь, преимущественно угоняют спортивные машины, а не такую рухлядь, как твоя.

– А сегодня они угнали мою!

Мы остановились в нескольких метрах от машины. Матиа, знакомый с моими необычными методами, спрашивает себя, к чему я веду. Он нервно барабанит пальцами по рулю и насвистывает мелодию одной английской песенки. Альфредо тоже смущен. Он догадывается, что влип в неприятную историю. Как загнанный зверь, он ждет, настороженно всматриваясь и вслушиваясь.

– Выходи! – приказываю я. – Хочу тебе кое-что показать...

Он без слов вылезает из зеленой «прерии». Месье

Пакретт, бывший сотрудник бригады нравов, очевидно, узнал машину конторы, потому что не высовывает носа.

Ночь ледяная. У меня вдруг мелькает мысль, что малышка М-Т должна получить сильный насморк в этой неотапливаемой машине. Надо будет попросить для нее у Пакретта хорошее лекарство от простуды.

– Вперед! Альфредо злится.

– Да что это такое в самом деле! У меня угоняют тачку, и я же получаю стальные браслеты и кулаком по морде!

– Иди вперед, я тебе сказал...

И вот мы у «203-й». Я открываю дверцу, и включается лампочка на потолке. Путана неподвижно лежит в той же позе, ноги поперек сиденья, голова прислонена к дверце. Альфредо узнает свою камбалу и подскакивает.

– Черт! Что это значит?

– То, что ты ее замочил, бестолочь!

– Она мертвая?

– А ты думал, что она занимается йогой? И, опасаясь, что он заметит подвох – девице достаточно немного пошевелиться или сильнее вздохнуть, – я подталкиваю его к «прерии» крепким пинком в задницу. Парень в нокауте от удивления.

– Не может быть, я сплю, – бормочет он.

– Останови свою песенку, Альфредо, я ее уже слышал. Я отвешиваю ему затрещину, от которой у него начинают сыпаться из глаз искры.

– Ты странный фермер – убиваешь собственную телку в такое время.

– Я?! – протестует он. – Чего вы несете, комиссар! За кого вы меня держите? За идиота? Чтобы я убил свою путану? Да еще оставил ее в своей лайбе?

– Вот именно, дружок. Хочешь, я скажу тебе, почему ты это сделал? Именно для того, чтобы отвести от себя подозрения. Ты решил, что легавые подумают, что ты не можешь быть таким идиотом и что тебя подставляют.