Он насупливается.

– Помогите мне, – приказываю я.

– Что нужно сделать?

– Перенести эту спящую красавицу из моей машины в эту.

Он не задает больше вопросов, но издает восклицание, узнав блондинку-проститутку с улицы Годо-де-Моруа.

– Но...

– Да?

– Что это значит? Она потеряла сознание?

– Просто спит

Мы перетаскиваем М-Т в тачку ее сутенера.

Я укладываю ее на сиденье в такой позе, чтобы казалось, будто мочалка мертва.

– Продолжайте дежурство, – говорю. – Я заеду позже.

– Могу я себе позволить спросить, что...

– Мы проводим один эксперимент, мой дорогой. Я вам расскажу на свежую голову.

Теперь я беру курс на контору. Я чувствую легкую тревогу. Мне кажется, что причиной раны в моей душе является обнаружение мною трупа малышки Даниэль.

А кроме того, мне на желудок давит съеденный ужин. Как видите, поэзия еще не умерла.

Я спрашиваю дежурного на коммутаторе, есть ли для меня что новое. Он отвечает, что в последний свой звонок Берю сообщил, что отправляется на Лионский вокзал.

– Больше он ничего не успел добавить, – уверяет дежурный. – Кажетс, он за кем-то следил и боялся упустить.

– Это все?

– Да.

– Матиа вернулся?

– Да, с клиентом. Маленький брюнет с неприятной внешностью.

Я поднимаюсь к себе в кабинет. Мой инспектор и Альфредо действительно там. Они молча курят, сидя по разные стороны моего стола.

При моем появлении поднимается один Матиа. Он указывает мне на своего визави легким кивком. И все. Мой рыжий помощник не любит трепотни. Он действует, и его поступки говорят за него.

Я кивком здороваюсь с Альфредо и сажусь напротив него, а Матиа взглядом спрашивает меня, уйти ему или остаться.

Я делаю ему знак остаться, тогда он берет стул и садится на него верхом. Короткая пауза, чтобы дать капитанам обеих команд собраться.

Альфредо идет в атаку первым (это добрый знак):

– Ну и?

Видели бы вы, прекрасные дамы, вашего Сан-Антонио в этот момент, от пяток до умного лба. На его лице беспощадное выражение в стиле «Моя месть будет ужасна».

Я втыкаю суровый взгляд в его зенки, чтобы узнать, кто первым сломается. Не могу сказать, сколько времени длится поединок, но – наконец – победа! Крутой парень отводит моргалы и ворчит:

– Ну ладно, объясните!

– Хочешь, чтобы я тебе все разрисовал в деталях? Альфредо не какой-нибудь фраер, и в жилах у него течет не томатный сок.

– Послушайте, господин комиссар, я ни хрена не понимаю в ваших шутках. Если у вас на меня что-то есть, так сразу и скажите.

– Не строй из себя невинного младенца, Альфредо. Это не облегчит твое дело. Он бледнеет и кричит:

– Какое еще дело?

– Ты влип в такое дерьмо, дружок, что тебе не только не отмыться, но ты можешь в нем и утонуть.

Он в ярости вскакивает. Я слегка киваю Матиа, и мой рыжий отвешивает ему такой удар в морду, который привел бы в восторг всех болельщиков бокса.

– Спокойнее, господа, – по-отечески отчитываю я их. Альфредо массирует челюсть, выпучив побелевшие глаза.

– Я протестую! – с трудом выговаривает он.

– Ну что ж, мы постараемся найти точки соприкосновения.

Я щелкаю пальцами.

– Для начала маленькая поучительная прогулка. Надень на него браслеты, Матиа.

– Не имеете права! – мрачно уверяет Альфред о.

– Преимущество сильных людей в том, что они могут присваивать себе те права, которых не имеют, – философствую я, – а когда они их присвоили, эти права уже ихние, сечешь?

Обескураженный, он смотрит на меня недоверчивым взглядом и бормочет:

– Не знаю, что на вас нашло, комиссар, но знаю, что вы идете неверным путем!

– Мы пройдем по этому пути вместе, так что беда уменьшится вдвое.