|
– Благодарю вас, мадемуазель. – Так вы начнете расследование? – Я проверю кое что. И если мне покажется необходимым… Да, кстати, где я смогу вас отыскать? – Похороны состоятся через два дня. Я буду здесь, в Кане, рядом с ней… – А Филипп? – Мы не разговариваем. Я молюсь и… немного плачу… Ночую я в гостинице святого Георгия. Мегрэ покуривал трубку, внимательно разглядывая внушительный серый особняк, ворота с медным кольцом и изысканный подъезд с бронзовыми канделябрами. Прошли сутки после разговора с девушкой. Мегрэ понадобилось время, чтобы распутаться с делами в полицейском управлении. Он решил сам заняться расследованием. Он боялся, что любой инспектор из местной полиции примет просьбу прокурора слишком всерьез. Мегрэ чувствовал – это дело для него, хотя с сожалением сознавал, что расследование придется вести в обстановке настолько респектабельной, что будет неприлично держать в зубах любимый «дымокур». Прежде чем войти в особняк, он несколько раз глубоко затянулся, продолжая наблюдать за визитерами – напыщенными буржуа Кана, пришедшими выразить соболезнование. – Да, весело будет, – вздохнул он, выбивая трубку о подошву, и вошел в дом. Миновал серебряный поднос, заваленный визитными карточками, пересек облицованный белыми и голубыми плитками вестибюль и остановился за большой задрапированной черным дверью, у гроба, окруженного цветами, свечами и темными фигурами. Запах горящего воска и хризантем уже создавал должную атмосферу. К этому добавлялось ощущение торжественности, охватывающее людей перед лицом правосудия и смерти… Сесиль Ледрю стояла на коленях в углу. Лицо ее было закрыто черной вуалью, достаточно прозрачной, чтобы подчеркнуть серьезность ее лица. Губы ее шевелились, а пальцы непрерывно перебирали янтарные четки. Мужчина, весь в черном, с припухшими красными веками, смотрел на Мегрэ, словно взвешивая, какое право имел тот присутствовать здесь. – Месье Филипп Делижар? – Я – инспектор Мегрэ. Если бы вы могли уделить мне несколько минут… Мегрэ показалось, что Филипп бросил неприязненный взгляд на девушку. – Следуйте за мной, инспектор. Мой кабинет на втором этаже. Мраморная лестница с прекрасными коваными перилами. Шелковые обои на стенах. Затем громадный кабинет с мебелью времен империи, тремя окнами, выходящими в сад, больший, чем можно ожидать в центре города. – Садитесь пожалуйста. Я полагаю, что обязан вашему визиту махинациям этой девицы? – Вы имеете в виду мадемуазель Сесиль Ледрю? – Да, я действительно имею в виду эту подвальную заговорщицу, которой, кстати, удалось в течение некоторого времени оказывать отрицательное влияние на мою тетю. Желаете сигару? – Нет, спасибо. Вы говорите: в течение некоторого времени… Значит ли это, что влияние было непродолжительным? Мегрэ не было никакой нужды изучать Филиппа внимательно. Он был типичен для любого провинциального города. Богатый буржуа, больше всего заботящийся о внешнем виде, об идеальном покрое костюмов, об изысканности разговора и манер, выделяющих его из среды простых смертных. Он сохранял элегантность даже в трауре. – Вы должны понять, инспектор, как тяжело видеть в своем доме полицейского в такой печальный момент. Однако я отвечу на все ваши вопросы. Я хочу, чтобы это дело было окончено как можно скорей и Сесиль получила заслуженное наказание. – Что вы хотите этим сказать? – Когда тетя решила погостить у нас, я предложил ей взять с собой и компаньонку. Наш дом достаточно вместителен. Но тетя решительно отказалась. Больше того, она по секрету поведала мне, что давно мечтает отделаться от Сесиль. Мегрэ не сдержался. Обстановка кабинета, манера Филиппа выражаться заставили его буркнуть: «До чего же лживы бывают люди!» Хозяин не заметил иронии в словах инспектора. |
