|
В гостинице так тихо, что слышно, как летает моль. Не пойти ли нам в кафе? Сесиль взглянула на Мерсье. Тот кивнул, и через несколько минут все трое сидели в баре рядом с бильярдом. – Прежде всего разрешите мне сказать, мадемуазель Сесиль, что вы напрасно умолчали о вашем знакомстве с месье Мерсье. – Я думала, это не имеет никакого отношения к делу. Но, конечно, я должна была догадаться, что Филипп все вам расскажет. А что он еще обо мне сказал? – Как вы можете догадаться, ничего хорошего. Я думаю, он, как говорится, вполне светский человек. Пива, гарсон! Что вы будете пить, мадемуазель? Портвейн? И вы тоже? Мегрэ поглядывал на катящиеся по сукну бильярдные шары, глубоко затягивался трубкой и наслаждался застойным мирком провинциальной жизни. – Итак, это продолжается уже два года? – Мы встретились два года назад. – А как давно месье Мерсье начал посещать вас в доме старой госпожи? – Больше года. – И вам не приходило в голову пожениться? – Старая госпожа, как вы ее называете, никогда ьы этого не допустила. Она бы восприняла это как измену. Ока очень ревновала меня ко всем. У нее никого в жизни, кроме меня, не было… И племянника, которого она терпеть не могла. Она относилась ко мне, как к своей собственности. Мне приходилось скрывать свои отношения с Жаком. – Ваша очередь, месье Мерсье. – Я не хочу, чтобы меня впутывали… – Никто не собираетея вас впутывать. Мадемуазель Сесиль просила расследования, а вы межете помочь полиции, отвечая на мои вапросы. Филипп Делижар уверяет, что ваши дела оставляют желать лучшего. – Ну… – Это правда? – Ответь ему. Жак. – Да, это правда. Мы вступили в дело с моим приятелем и купили три грузовика, чтобы возить рыбу из маленьких портов на Канале. К сожалению, грузовики оказались очень старыми. и вот… – И когда? – Что когда? – Когда вы прикрываете ваше дело? – Уже три дня, как грузовики стоят, потому что мы не заплатили за гараж. – Спасибо. Теперь, мадемуазель, не повторите ли вы, во сколько вы пришли на улицу Реколле? – Позавчера? Около четырех… Правда, Жак? – Вы были с ней? – Я привел ее в машине и ждал за углом. Это было в пять минут пятого. – Вы приехали вместе из Байе? Мегрэ сердито поглядел на Сесиль, которая раньше говорила, что приехала в Кан автобусом. – Так. Теперь скажите мне, мадемуазель, вот что: когда вы прочли в газете о смерти Жозефиныт Круазье, вы попросили Жака отвезти вас в Кан. Во сколько вы приехали туда? – Примерно в половине десятого утра. – Расскажите мне подробно, что вы увидели. – Сначала я увидела лакея, потом разных людей в вести бюле, потом Филиппа Делижара, который подошел ко мне и ухмыльнулся: «Я то думал, что вы раньше прибежите». А потом я увидела тетю… – Одну минутку. Вы видели тело? Где? – В гробу. – Значит, она была уже в гробу, но крышка еще не была закрыта? – Они закрыли крышку немного погодя. Люди, которых я встретила внизу, были от гробовщика. – И вы узнали лицо? Вы в этом уверены? – Абсолютно. А что же еще я должна была увидеть? – Вы не заметили ничего ненормального? – Конечно, нет. Я плакала… я была очень расстроена… – И последний вопрос: я знаю главный вход в дом на улице Реколле. Я полагаю, там должен быть и черный ход. – Да, сзади дома есть маленькая дверь, которая ведет на другую улицу. Туда выходят только ограды садов. – А если пройти в дом этой дверью, то можно подняться наверх, миновав лакея и кухарку? – Да. |
