|
Если подняться по черной лестнице на второй этаж. – Сколько я вам должен, гарсон? Благодарю вас, мадемуазель. И вас, месье Мерсье. Мегрэ заплатил по счету и поднялся. Он остался доволен разговором. Через несколько минут, все еще не выпуская изо рта трубки, он вошел в клуб Делижара и проследовал в кабинет секретаря. Здесь он задал ряд вопросов и записал все ответы в записную книжку. – Теперь разрешите прочесть мне ваши ответы. Вы сказали, что уверены в том, что Филипп Делижар приехал позавчера в клуб в четверть шестого… Правильно? Партнеры уже ждали его, потому что игра обычно начинается в пять. Он занял место за столом. Но как только были розданы карты, его позвали к телефону. Он вернулся очень бледный и объявил, что только что умерла его тетя… Это все. Вам больше нечего добавить? Благодарю вас, месье. Доктор Левин, тот врач, который был вызван к постели мадам Круазье, оказался молодым человеком с ярко рыжими волосами. Он был в белом халате и занимался тем, что жарил отбивную на спиртовке в своем кабинете. – Я не помешал вам, доктор? Простите, но мне надо уточнить некоторые детали, касающиеся смерти мадам Круазье. Левину было не больше двадцати семи лет. Он только что начал практиковать в Кане. И судя по всему, не был пока отягощен множеством пациентов. – Вам приходилось раньше бывать в доме месье Делижара? – Я удивился, когда меня вызвали в один из богатейших домов города. – Во сколько это было? Вы можете назвать точное время? – Даже очень точное, – улыбнулся Левин. – Ко мне приходит, чтобы помочь на приеме, маленькая медсестричка. Уходит она в пять часов. И вот, только она надела шляпку и только я собрался поцеловать ее на прощание, как зазвонил телефон. – Итак, это случилось ровно в пять. И долго вы добирались до улицы Реколле? – Минут семь восемь. – Вас впустил лакей и провел на второй этаж? – Не совсем так. Лакей открыл дверь, но тут же на лестнице появилась женщина и крикнула: «Скорее, доктор!» Это была мадам Делижар. Она сама провела меня в спальню направо… – Одну минутку. В спальню направо… В комнату, обтянутую голубым шелком? – Вы ошибаетесь, инспектор. Комната направо оклеена бумажными обоями. С желтыми кругами. – И мебель в стиле Людовика Четырнадцатого? – Вы опять ошиблись. Я кое что смыслю в стилях и не сомневаюсь, что комната направо обставлена в стиле Регентства. К удивлению доктора, Мегрэ записал все эти малозначащие детали в записную книжку. – Так так. В десять минут шестого вы были уже наверху. Где же вы обнаружили тело? – Разумеется, в кровати. – Покойная была раздета? – А как же иначе? – Извините, я перебью вас. Значит, в пять десять Жозефина Круазье находилась в постели и была раздета. Что же было на ней? – Ночная рубашка. – Остальная одежда лежала рядом? – Не думаю… Нет. В комнате все было в полном порядке. – И никого, кроме мадам Делижар? – Никого. Она была очень взволнована. Она описала мне ход приступа. Я внимательно осмотрел труп и обнаружил, что мадам Круазье перед смертью была в очень ослабленном состоянии. Это по крайней мере десятый приступ. – Могли вы хотя бы приблизительно установить время смерти? – Без труда. Смерть наступила в четверть пятого, мгновенно… Доктор отшатнулся, потому что Мегрэ вскочил с места и схватил его за плечи. – Что? Четверть пятого?! – А что? Мадам Делижар пыталась дозвониться двум другим докторам, прежде чем отыскала меня. А это требует времени. – Четверть пятого, – повторял Мегрэ, почесывая бровь. – Мне не хотелось бы вас оскорблять, доктор… вы, так сказать, еще недавно… Вы уверены в том, что говорите? Вы не отказались бы от своего заявления, узнав, что от этого зависит жизнь человека? – Я могу только повторить… – Хорошо. |
