— Пятнадцать секунд, — произнес голос одного из техножрецов в потрескивающем воксе.

Каждый из моих братьев был облачен точно так же, как и я. Все мы одновременно подняли оружие.

+ Вы готовы? + раздался в наших разумах вопрос Галео. Поднялся белый туман, скрывая нас из виду.

— Десять секунд, — вел отсчет техножрец.

Как обычно, за всех ответил Думенидон:

— За Сигиллита и Императора.

— Пять секунд, — произнес техножрец. — Машинные духи поют. Начинаю телеп…

Пятно боли и огня. Буря звуков и злокачественных цветов. Жидкое ничто, в волнах которого плещется злобное сознание. Оно было достаточно плотным, чтобы цепляться за руки и ноги, пока мы падали сквозь него.

Прежде чем я успел сосредоточиться, чтобы отразить возникшее ощущение, мы…

…появились в безупречном построении, впятером окружив трон регента. Наше оружие было поднято: пять смонтированных на руках штурм-болтеров десятью стволами целились в корчащегося правителя Хета. Шелка затрещали под натиском изменяющейся плоти.

Звуковой удар, сопровождавший наше прибытие, выбил стекла из огромных витражей, и в тронный зал хлынул солнечный свет. Белый туман телепортации, ставший теперь артериально-алым, вился кольцами. Даже рассеиваясь, он льнул к нашим доспехам, приглушая их блеск.

Регент еще успел выдохнуть при нашем явлении. Он побагровел и корчился в судорогах, из глаз тек гной, но оцепенение и страх приостановили изменение.

Галео заговорил, не открывая рта. От мощи его психических слов у меня заныли зубы.

+ Именем Императора Человечества, мы признаем тебя диаболус трейторис. Приговор — смерть. +

Мы сжали кулаки, и пять штурм-болтеров загрохотали отбивая безупречный ритм.

Физическое тело регента разлетелось на куски, забрызгивая наши серебряные доспехи сосудистыми вязкими комками. Кости рассыпались осколками, отскакивая от наших шлемов и нагрудников. Остатки грудной клетки рухнули на трон.

+ Прекратить огонь. +

По приказу юстикара мы завершили казнь, но не опустили оружие. Из десяти стволов поднимался дым, примешивая химический запах к зловонию, исходящему от трона.

Осталась только тень регента. Она извивалась в центре сформированного нами круга, вертелась и цеплялась за пустоту, пытаясь сотворить из воздуха новое физическое тело.

+ Думенидон, + пропульсировал юстикар.

Названный воин резко обнажил клинок. Каждый из нас добавил свои эмоции — наше отвращение, наше отторжение, нашу ненависть — к его собственным чувствам, покрывая слоем этих эмоций его чистую, незамутненную ярость. Прикосновение наших разумов увеличило его злость, сделало ее темнее, обратив в гнев достаточно сильный, чтобы причинить физическую боль и ему самому.

Но он был сильнее. Думенидон позволил своему телу и разуму стать фокусом нашей общей психической силы, и направил ее в свой меч. По освященной стали потекли психические молнии, осыпая на мраморный пол кристаллики психической изморози с доспеха.

Все это, с момента нашего прибытия и до фокусировки смертоносной энергии, произошло за пять ударов сердца Анники. Я знал это, потому что слышал. Ее сердце словно отбивало барабанную дробь, сопровождающую казнь.

Несмотря на то что Думенидон почти не видел обездвиженной тени, он пронзил ее глубоким выпадом. Его клинок воспламенился. На этот раз произошел взрыв эктоплазмы и эфира. На наших доспехах, защищенных эгидой, зашипела слизь, неспособная прогрызть освященный керамит. В уши ударил визг существа, разбив те немногие окна, которые уцелели после нашей телепортации.

Так закончилось правление регента Кезидхи Одиннадцатого.

Я повернулся к инквизитору Ярлсдоттир и обнаружил, что она упала на четвереньки на ступенях, ведущих к трону.