Убрав ладонь с ее рта, он сменил ее своими губами. На вкус она была чистой и свежей, как солнце или летнее утро.

— Крид, — прошептала Джесси, когда он попытался сделать вдох. Она притянула его к себе, неистово обнимая, а потом вдруг отпрянула: — Что ты здесь делаешь?

— Я сбежал из тюрьмы.

Она поморгала, не веря своим ушам:

— Что ты сделал?

— Ты слышала, что я сказал.

— Ох, Крид.

— Ты как будто разочарована?

— Я же получила письмо от судьи Пэкстона, — сказала она.

Потом она торопливо пересказала, что написала судье и что тот обещал пересмотреть дело Крида.

«Проклятье! Я только сделал себе хуже. Но ведь судья не пообещал ничего определенного. Сказать, что он разберется, не означает, что меня признают невиновным».

— Может, тебе вернуться с повинной? — робко предложила Джесси.

Крид посмотрел на нее, как на сумасшедшую.

— Ну уж нет. Туда я не вернусь. Никогда.

— Но…

— Нет, Джесси. — Он провел рукой по волосам, как делал всегда, когда нервничал. — Не стоило мне сюда приезжать, — пробормотал он, — но я должен был убедиться, что с тобой все в порядке.

Его взгляд блуждал по ее лицу, запоминая каждую милую черточку: черные густые ресницы, упрямый подбородок, глубокую темноту карих глаз.

Он резко встал:

— Мне пора. Береги себя.

— Нет! — Она схватила его за руку и крепко к ней прижалась. — Я так скучала по тебе. — Она старалась снова притянуть его к себе и посадить рядом. — Не уходи. Не сейчас.

Она села, протягивая к нему руки и губы. Он не мог уйти от нее. Не сейчас.

С глухим стоном Крид прижался к ней, безотчетно блуждая руками по ее телу, плечам и спине, сжимая ее все крепче. Она была надеждой и любовью, поддержкой и хлебом для изголодавшегося по ласке мужчины. В тот момент он думал, что никогда не выпустит ее из своих объятий. И когда он обрушил град поцелуев на ее лицо и шею, из ее груди вырвалось мурлыканье довольной кошечки.

— Джесси…— Ее имя сорвалось с его губ, как стон, как призыв, как мольба.

— Я здесь. — Она обвила его руками, сжимая все крепче, а пробуждающаяся в ней женщина подсказывала ей, что ему тоже необходимо, чтобы она крепко прижимала к себе.

— Ох, девочка, — прошептал он и со вздохом oпустил голову ей на грудь, довольный, как она его ласкает.

Прикрыв глаза, он вслушивался в мелодичные звуки ее голоса, когда она шептала его имя, когда говорила, что любит его, что скучала по нему, что теперь все будет хорошо.

«Она такая молоденькая, — думал он. — Такая неискушенная». И ему так хотелось поверить в то, что она говорила. Но ему нельзя было оставаться в Гаррисоне. Теперь он был в бегах. Его разыскивали, за его голову наверняка была назначена награда. «Я уеду — обещал он себе, — через минуту я уеду».

Ее маленькая и теплая ладошка лежала на его щеке. Ее невероятно мягкие губы то и дело нежно касались его лба.

— Мне все еще не верится, что ты здесь, — проговорила она, целуя его в затылок. — Боюсь, что это просто еще один красивый сон и через минуту постучит миссис Веллингтон и скажет, что время вставать на работу.

— Я здесь, с тобой, — заверил ее Крид. — Я здесь и не хочу уходить. — Ему было так приятно держать ее в своих объятиях. Теплую и сонную, пахнущую мылом и солнцем. Ее кожа была нежной, мягкой и гладкой, как у ребенка; к ней так и хотелось прикасаться.