- Я не устала.

    - Зато я устал и голоден.

    Он в самом деле проголодался и страшно устал. Еще недавно такое признание далось бы Конану с трудом, но теперь, после пережитой смертельной опасности, Рина словно бы сделалась ближе и понятней ему. В конце концов, ее Сила - Сила Митры! - не защитила их, не смогла отогнать сонный морок; не помощь божества, а он, он сам, спас их обоих от той гнусной твари! И стоило это недешево!

    Конан вдруг ощутил, как утомление наваливается на него, пригибает книзу, заставляет горбить плечи... Долгий день, тяжелый день! Спуск в кратер, потом переход через подземный тоннель, бескровное, но жуткое сражение с его стражем... а теперь еще и эта странная дорога, по которой они отмахали уже не одну тысячу локтей... Ну, ничего, подумал он, приглядываясь к маячившей впереди темной колонне; где скалы, там и пещеры, самое безопасное место для ночлега. Может, и какая-нибудь дичь найдется...

    Бурый утес приближался, разрастаясь вширь, нависая над кронами пурпурных деревьев чудовищной пирамидой. Конан все еще не мог разглядеть его вершину - ветви, густо усеянные большими круглыми листьями, закрывали и небо, и горизонт. Хотя деревья по краям тропы выглядели все более мощными и высокими, ни одно не было по-настоящему большим - таким, чтобы на него стоило влезть и осмотреться. В этом смысле скала представлялась киммерийцу гораздо более удобным наблюдательным пунктом.

    Тропа, превратившаяся тем временем в усыпанную листьями дорогу шириной в десяток шагов, словно упиралась в бурую стену утеса, и Конан уже начал подозревать, что там их ждет нечто вроде тоннеля, прорубленного сквозь камень. Или все-таки дорожка огибает скалу? Он не успел как следует обдумать этот вопрос, как деревья начали мельчать, редеть, раздвигаться, и путники очутились на поляне.

    Тут росла невысокая густая трава, напоминавшая цветом свежепролитую кровь; кое-где виднелись странные цветы - крупные, величиной с кулак колокольцы, черные лепестки которых пестрели багровыми прожилками. Поляна была довольно широка, около полусотни шагов, и стелилась в обе стороны ровным алым ковром, огибая утес. Вблизи он показался Конану не пирамидой, а, скорее, сужавшейся к верхушке колонной, чудовищным копьем, устремленным в розовое небо; чудилось, что эта скала, направляемая рукой гиганта, вот-вот устремится вверх, пронзит клубящиеся тучи, пробьет в них огромную прореху и исчезнет где-то в заоблачном мире.

    - Странная гора, - выдохнула Рина за плечом киммерийца. - А ее поверхность... ты только посмотри!

    - Кром! - Он покачал головой. - Никогда не видел такого!

    Поверхность скалы, в целом довольно ровную, без выступов, карнизов или торчащих глыб, рассекали трещины, причудливо змеившиеся снизу вверх; они были того же цвета, что и кровавая трава на поляне, и казались узором из алых изогнутых линий, проступившим сквозь бурый камень. Может быть, это огромный монолит из драгоценного рубина? - мелькнуло у Конана в голове. Самоцвет неимоверной, непредставимой величины, покрытый земляной или каменной коркой? Ему захотелось подойти поближе и проверить это; опустив арбалет, Конан сделал шаг к скале и потянулся за кинжалом.

    - Стой! - Рина дернула его за тунику. - Не лучше ли сначала обойти кругом? Может быть, заметим что интересное...

    Конан внимательно взглянул на нее.

    - Чувствуешь опасность?

    - Нет... - казалось, девушка колеблется. - Нет, не опасность. Но... но... знаешь, мне чудится, что эта скала - живая, - произнесла она шепотом.

    - Живая? Хмм... - Киммериец оставил в покое кинжал и медленно двинулся вправо, не спуская глаз со странного утеса. Рина последовала за ним.

    Они сделали двадцать или тридцать шагов, удалившись от того места, куда привела их тропа, и вдруг Конан почувствовал, как почва под ним прогибается.