Тётя Жанна была накрашена, как на сцене. И говорила она очень оживлённо — она ворвалась в комнату и сказала:

— Здрасте-здрасте! А именинника всё нет? Я бы этого так не оставила. А стол-то какой! В этом доме ещё и пекут!

Тётя Жанна хотела сказать, что она лично выше этого — ни печь, ни ждать опоздавшего мужа она бы не стала. Зачем такой красивой женщине ещё и печь? Вот что хотела сказать тётя Жанна. Все так и поняли. Саша — тоже.

Дядя Виталий опять взял гитару: «Я не из тех, кого бросают, и потому живу один».

— Жанночка, это моя новая песня.

— Какая прелесть. Ты, Виталий, талантлив по-настоящему.

— В таланте моё обаяние, — сказал дядя Виталий. — Я ещё спою, только попозже. Хочу насладиться салатом. И пирогами тоже.

— А правда, где же виновник торжества? — не унималась тётя Жанна. — Мы ради него собираемся, а его нет. Даже странно.

Тётя Жанна всегда немного бестактна. Мама как-то сказала папе:

— Жанна — моя подруга за давностью. Если бы я начинала жить сначала, я бы, наверное, её не выбрала. А теперь уж никуда не денешься, привыкла.

— Да, за давностью, — рассеянно ответил папа. — А ты, Саша, зачем опять слушаешь взрослые разговоры? Отправляйся спать.

Тогда папа её ещё воспитывал.

Саша ушла в свою комнату, но и оттуда слышала, как папа сказал:

— Твоя Жанна слишком любит быть в центре внимания. Это — свойство истеричек. А я не терплю истеричек.

— Зато она красивая, — ответила мама.

— Чрезмерно крашеная, во-первых. А во-вторых, красивым нет нужды всё время рваться в центр. Если они не дуры.

— Ну хорошо, хорошо, — резко сказала мама, — мужчина обязан быть терпимым. Если он умён. Не мужское дело так беспощадно судить женщину.

Сейчас, в этот вечер, Саша вспомнила почему-то тот разговор. Тётя Жанна и правда не совсем тактичная.

— Виталий, солнышко, ну спой мою любимую. Ну для меня, Виталий!

Почему — для неё? А они тут все — никто, что ли? Когда так ведёт себя Катя или Ксенька, Саша считает, что они слишком много ставят из себя. Но у взрослых, наверное, всё по-другому. Мама любит тётю Жанну.

— Послушайте, а может быть, наш виновник торжества в это самое время отмечает свой день рождения с какой-нибудь прекрасной дамой? А? — Тётя Жанна оглядела всех весёлыми глазами. Как будто она удачно пошутила и ждёт, когда все её похвалят и придут в восторг от её остроумия.

— Очень, очень замечательно вкусный салат, — громко говорит бабушка. — Из чего он? Сразу не поймёшь.

— Нравится? — Мама продолжает ослепительно улыбаться. — Секрет фирмы.

А папа всё не идёт.

И такая тоска берёт Сашу. Она прислушивается к лифту. А лифт ездит то вверх, то вниз — как часто он ездит, оказывается, если к нему прислушиваться. Все возвращаются домой. Только папы нет. Ну где же он в конце концов?

Саша так хочет поскорее увидеть папу, что она видит его — он сегодня в новом тёмно-сером костюме. А рубашка — белая в мелкий синий горошек, модная рубашка, мама сказала. И он, конечно, обязательно сидит сейчас на этом бесконечном заседании, а ни с какой не с прекрасной дамой. И папе, конечно, обязательно самому очень хочется поскорее к ним, домой, к своей любимой семье. И он там, на заседании, нетерпеливо смотрит всё время на часы. Саша видит, как будто наяву — вот папа заворачивает рукав, чтобы ещё раз посмотреть на часы, и заодно смотрит на свою новую запонку с маленьким кенгуру. И всё совещание обращает внимание — какие красивые запонки у нашего инженера Лагутина.