|
*** Войдя в комнату, Руфь села у двери на первый же стул с прямой спинкой и плетенным из камыша сиденьем, случайно попавший сюда из столовой. Джерри сел посередине белого дивана с подушками из гусиного пуха, так что обе женщины - Руфь у двери и Салли в кресле у камина - находились на равном от него расстоянии. Он скрестил ноги и широко раскинул руки, обхватив спинку дивана. А Ричард, перетягивая чашу весов в сторону Руфи, тяжело опустился подле нее в потертое кожаное кресло, которое, как знал Джерри, Салли терпеть не могла. *** Почему ты его терпеть не можешь? Оно так похоже на него. Правда, ужасно? Я хочу сказать, ужасно, что я говорю такое. *** Драное, потрескавшееся, это было кресло отца Ричарда. Утонув в тусклой старой коже, Ричард как бы превратился в призрак собственного отца. Вялым движением он поднял руку ко лбу, голос его звучал обманчиво устало, мертво. Он сказал: - Джерри, Салли поведала мне, что ты большой спец. Откровенно, я удивлен. Джерри сделал еще глоток вина и сказал: - Ты уверен, что эту штуку безопасно пить? - Оно постепенно вам понравится, - пообещал Ричард. - В нем есть смола. Я по дюжине ящиков в месяц опустошаю. В нем всего двадцать градусов. Господи, приятель Джерри, я вот что хочу сказать: ты повел себя совсем не так, как принято среди людей. - То есть? Говори же. - Я имею в виду не то, что ты спишь с ней: не могу я слишком уж сердиться на то, что ты с ней спишь - я сам этим занимался, да и не только я. Она тебе, наверно, говорила? В ту зиму, когда я ушел, она спала даже с лыжным инструктором. Джерри кивнул. - Ей-богу, Джерри, ты должен был либо с ней порвать, либо вместе уехать куда-то. Ты же превратил жизнь этой женщины в ад. Ты превратил жизнь... моей жены в ад. - Для большей убедительности он трижды ударил по ручке кресла. Джерри передернул плечами. - У меня ведь тоже есть жена. - Ну, так нужно выбирать. В нашем обществе приходится выбирать. - Не вынуждай его! - неожиданно выкрикнула Руфь. - Еще не время. Ричард лениво повернулся к ней. - Ерунда, Руфь. Шесть месяцев. Они ведь пытались порвать. Если это продержалось у них шесть месяцев, значит, теперь уж навсегда. Как здорово услышать такое. Джерри почувствовал, что Ричард, наконец, поставил все на прочную почву. - Гораздо дольше, - сказал он. - Я всегда любил Салли. - Отлично, - сказал Ричард. - Что есть - то есть. Салли-детка, дай-ка мне карандаш и бумагу. Руфь вскочила на ноги. - Что ты мелешь, Джерри? Нет. Нет. Я здесь не останусь больше ни минуты. - И она выскочила за дверь. Джерри поймал ее уже в холле, между кухней и дверью на улицу. - Руфь” - сказал он. - Теперь ты знаешь, как обстоит дело. Ты знаешь, что между нами ничего уже нет. Дай этому излиться. Прошу тебя, дай излиться. Дыхание его жены было горячим, влажным, трепетным. - Она - сука. Она убьет тебя. Она убьет тебя, как почти убила его. - Глупо с твоей стороны ненавидеть Салли. Она же беспомощный человек. - Как ты можешь говорить, что она беспомощная? Кто же, по-твоему, всех нас сюда собрал? Мы пляшем на ее свадьбе. - Не уходи. |
