-  Согласно уставу, - коротко отозвался Карен.

    -  Конкретнее!

    -  А как вы прикажете вести военные действия в условиях «Проказы “Самострел”»?! Когда ты не знаешь, на каком выстреле твой собственный автомат вздумает разлететься вдребезги у тебя же в руках! Когда в особых отделах вырастают горы папок с одинаковым заключением: «Преступная небрежность при обращении с оружием», - потому что иначе совершенно нельзя объяснить, почему служака-десятник оставил в арсенале заряженную винтовку, а та начала стрелять! Вдобавок при этом эксперты хором заключают, будто ствол винтовки был забит песком! А в отделениях поговаривают шепотком, что пятый танковый хайль был отозван на прежние позиции, потому что у танкистов те же проблемы - только во сто крат хуже!.. - Карен осекся, немного помолчал и добавил уже совсем тихо: - Впрочем, хакасские боевики тоже не являлись исключением - сам видел… Это не перемирие, господин хайль-баши. Это вынужденная пауза. Боюсь, продлится она не долго.

    Фаршедвард Али-бей вернулся к себе за стол и грустно обозрел стопку картонных папок с холщовыми тесемками. Хмыкнул. Взял верхнюю и заглянул в самый конец, туда, где обычно пишется заключение.

    -  Не тратьте зря пыл, висак-баши. - Звук рождался у бывшего нарачи где-то в области пупка и по дороге обрастал гулкими бархатными обертонами. - Я не глухой. И смею вас заверить, что, покинув армию и переведясь в полицию, вы не уйдете от столь возмутившей вас реальности. Вот…

    Хайль-баши раскрыл папку и показал Карену надпись поперек страницы, сделанную фиолетовыми чернилами. «Преступная небрежность при обращении с оружием» - было написано там.

    -  Вот такие дела, висак-баши… То, с чем вы столкнулись в армии, - всего лишь первая волна. Сейчас идет вторая. Я прекрасно знаю, что в Кабире тебе выдали не только мушерифскую бляху, но и ишраф, разрешение на тайную слежку и сбор информации. Они там, на Ас-Самак, 4/6, полагают, что это тайна; ты полагаешь, что в случае получения особой информации твой ишраф выведет тебя из моего подчинения и ты станешь героем, пусть даже и посмертно; я же знаю, что все это ерунда. Просто правительство судорожно пытается за счёт увеличения числа «шестерок»… - Хайль-баши попыхтел и продолжил: - За счет увеличения числа «шестерок», отправленных во все концы страны, раскопать хоть что-то. Новичкам везет - вот на что они уповают. И зря. Новичкам везет всего один раз. Они могут завалить ишрафами полдержавы - правда или всплывет сама, или будет найдена профессионалами. Или везение, или работа. А пока что ты, сынок, в моем подчинении, и, уверяю тебя, это не всегда будет приятно.

    Если Тот-еще-Фарш ожидал какой-то реакции со стороны нового подчиненного, то он жестоко просчитался.

    Карен знал это раньше и лучше многих. Впрочем, хайль-баши Али-бей в число многих не входил.

    С момента трагической гибели старой Зейнаб Рудаби, матери Карена, прошло три месяца с небольшим; до того дня, когда четверка беглых смертников захватит рейсовый автобус Дурбан - Кабир, оставалось меньше недели.

    И кто-то, кто знал все, сейчас наверняка посмеивался в бороду.

    * * *

    Свернув с проспекта аль-Мутанабби, Карен некоторое время плутал в хитросплетении совершенно одинаковых улочек, пока сердобольный малыш лет пяти не сжалился над тупым дядей и не указал ему, где находится тупик Ош-Дастан. Малышу это было нетрудно: песочница, в которой он увлеченно лепил громадные чуреки, предназначенные в пищу годовалой сестренке, находилась как раз посередине искомого тупика.

    Карен огляделся.