С детства судьба невзлюбила тебя:

         Беден и зол был отец твой угрюмый,

         Замуж пошла ты – другого любя.

         Муж тебе выпал недобрый на долю:

         С бешеным нравом, с тяжелой рукой;

         Не покорилась – ушла ты на волю,

         Да не на радость сошлась и со мной…

         Помнишь ли день, как, больной и голодный,

         Я унывал, выбивался из сил?

         В комнате нашей, пустой и холодной,

         Пар от дыханья волнами ходил.

         Помнишь ли труб заунывные звуки,

         Брызги дождя, полусвет, полутьму?

         Плакал твой сын, и холодные руки

         Ты согревала дыханьем ему.

         Он не смолкал – и пронзительно звонок

         Был его крик… Становилось темней;

         Вдоволь поплакал и умер ребенок…

         Бедная! слез безрассудных не лей!

         С горя да с голоду завтра мы оба

         Так же глубоко и сладко заснем;

         Купит хозяин, с проклятьем, три гроба —

         Вместе свезут и положат рядком…

         В разных углах мы сидели угрюмо.

         Помню, была ты бледна и слаба,

         Зрела в тебе сокровенная дума,

         В сердце твоем совершалась борьба.

         Я задремал. Ты ушла молчаливо,

         Принарядившись, как будто к венцу,

         И через час принесла торопливо

         Гробик ребенку и ужин отцу.

         Голод мучительный мы утолили,

         В комнате темной зажгли огонек,

         Сына одели и в гроб положили…

         Случай нас выручил? Бог ли помог?

         Ты не спешила печальным признаньем,

         Я ничего не спросил,

         Только мы оба глядели с рыданьем,

         Только угрюм и озлоблен я был…

         Где ты теперь? С нищетой горемычной

         Злая тебя сокрушила борьба?

         Или пошла ты дорогой обычной

         И роковая свершится судьба?

         Кто ж защитит тебя? Все без изъятья

         Именем страшным тебя назовут,

         Только во мне шевельнутся проклятья —

         И бесполезно замрут!.