Пока мы с Джулианом безуспешно метались в поисках слесарей и электриков, из Вичиты (это в Канзасе) позвонил его отчим и огорошил новостью — мать Джулиана умудрилась навернуться и сломать шейку бедра. Разумеется, Джулиан вынужден был все бросить и мчаться туда. В такое горячее времечко билетов обычно не достать; впрочем, для Джулиана место все же нашлось. Но не для меня. До самолета оставался всего час. Вот так к нам пришла разлука — событие для нас редкое, ужасное и вместе с тем волнующее своей новизной.

Я даже немного всплакнула. Да и как же иначе? Друзья разъехались, занялись предпраздничными хлопотами. Соседям до меня деда нет. Ночь я провела под пуховым одеялом, трясясь от холода без Джулиана. В темноте мигали глазки индикаторов на бытовой технике, напоминая мне, что в квартире нет электричества и генератор на последнем издыхании. Я лежала и думала, как тухнет в морозилке наша жратва и молоко киснет в холодильнике. Ну что ж, такую страдальческую ночку я заслужила. Поделом мне за черные мысли: ведь когда раздался этот звонок из Вичиты, у меня промелькнула тайная надежда — а вдруг моя свекровушка безвременно почила? Ничего другого в голову, конечно, не пришло.

Я боялась, что мне придется продираться сквозь толпу к парикмахерской на Сент-Джонс-Вуд, но улицы оказались на удивление спокойны. Предрождественские стада покупателей бывают поистине непредсказуемы. Эти сотами — нахлынут и откатят, как вода в море перед цунами. Вот и сейчас они отступили, оставив после себя голую булыжную мостовую. При виде этой зловещей пустоты у меня внутри шевельнулось инстинктивное желание повернуться и бежать. Но куда? Где в наше время может скрыться человек? Разве что в парикмахерском салоне Паулины? Только там спасаются такие, как я.

Я дала Паулине ключ от своего дома, чтобы она забрала из холодильника и морозилки все, что ей приглянется. Меньше трат, меньше потребностей. Я покаялась ей в своих черных мыслях относительно свекрови и поделилась радостью по поводу того, что мне не нужно готовить праздничный ужин на двадцать две персоны — у меня три взрослых сына, у Джулиана три взрослые дочери, и почти все они уже состоят в браке, а некоторые даже имеют детей. Ну и, конечно же, я поведала Паулине о своем смешанном чувстве страха и радости, снедавшем меня при мысли о грядущих днях неожиданно свалившегося на меня одиночества. Паулина отпустила мои грехи. Пока она готовила смесь для окрашивания, я прочла объявление, и она благословила меня на поездку в «Касл-спа», разрешив предаваться там всем удовольствиям.

Вот так и получилось, что я записалась у Бев на десятидневный рождественский заезд, к началу которого немного опаздывала. Я пропускала несколько процедур, поскольку приезжала позже остальных, но это были мои проблемы и скидок за пропущенное не полагалось. Бев также поинтересовалась, хочу ли я записаться на пешую прогулку в пятницу. И хоть эта экскурсия входила в список оплаченных услуг, я в ужасе отказалась. С природой я не в ладах и предпочитаю находиться в помещении даже в самую лучшую погоду, а уж в разгар зимы и подавно. Интересно, каким удовольствиям я буду там предаваться? Пророщенные зерна, оздоровительные процедуры, медитации и никаких скидок? А еще общество преуспевающих клиенток, искушенных львиц из мира бизнеса, финансов и моды. Тех самых, что наперебой записываются на пешую прогулку посреди зимы. Вот уж точно не моя публика. И поваров этих из Белого дома я знаю как облупленных — таких обычно держат на подхвате, а потом увольняют за профнепригодность. И что я наделала? Зачем согласилась? Теперь меня ждет череда бесцветных дней, полных голода, тоски и одиночества, даже большего, чем останься я дома.