— Правильно ли моё предположение, что в первую очередь ты чувствуешь к Сильвии сексуальное влечение? Что тебе жутко хочется переспать с ней?
— Само собой, — отвечаю я. Вряд ли я бывал правдивее в этих стенах.
— Ты рассказывал мне, что сексуальная сторона отношений с Катрине тебя тяготит, что в интимной сфере у вас дисгармония. Мы обсуждали это не так давно, и я посоветовал поговорить с Катрине начистоту, ясно сформулировать, что тебя не устраивает. Вы обсуждали это хоть раз?
— Да нет, — признаюсь я.
— Ты не видишь здесь никакой связи? Не думаешь, что дело в твоём нежелании или боязни разобраться в том, что тебя мучает? Не предполагаешь, что ты вместо этого предпочёл направить энергию и фантазию на новый объект?
— Этого нельзя исключать, — говорю я. — Но я не могу сказать, что я искал этих отношений. Я не заигрывал с ней, на мой взгляд. Она сама.
— Но ты пошёл к ней домой? Вас было много, а потом все ушли, или вы с самого начала были вдвоём?
— Вдвоём.
— Это сильнейший сигнал. А почему ты пошёл к ней?
— Можешь не верить, если не хочешь, но мне было любопытно посмотреть её квартиру.
— Не наговаривай на себя! А как ты отреагировал на её приглашение?
— Я счёл его вполне невинным. Хотя постепенно стали закрадываться подозрения, особенно после этого происшествия, ну, танца.
— Ты можешь описать, что она за тип? Похожа на Катрине?
Он утыкается носом в свои каракули и добавляет:
— Я спрашиваю о Сильвии.
— Не похожа, как день на ночь. Она эксцентричная, неформалка. Читает какие-то книжки оккультные, собирает слоников. У неё их в квартире сотни две. Богемная штучка, как говорится. Ничего общего с Катрине.
— А внешность? Высокая, нет, худая, полная, блондинка, брюнетка?
— Блондинка, похоже крашеная. Как этот тип называется? Рубенсовский.
— Толстушка?
— Во всяком случае, пышнотелая. Не модель. Я думаю, на общий взгляд Катрине покрасивее.
Меня вдруг осеняет, что Фруде никогда не видел Катрине. Странно даже, я разболтал ему столько интимностей про неё, а сам каждый вторник любуюсь на его жену и конечно же сразу узнал бы её на улице, но, наоборот, ничего о ней не знаю.
— Ну что ж, — тянет Фруде, наливая мне из термоса в бумажный стаканчик мятного чая. — Сигбьёрн, тебе ещё и тридцати нет, и совершенно нормально, что тебе захотелось перемен в сексуальной жизни, что ты ищешь какие-то новые варианты, иные возможности, которые ты, как тебе представляется, упустил. Такое приключается даже со стариками моего возраста.
— Да? — откликаюсь я, вдыхая аромат чая. Мне больше нравится нюхать мяту, чем пить.
— Довольно однозначно, что в отношениях с нынешней партнёршей ты подошёл к этой точке. Ничего опасного в этом нет. Если бы ты выбрал женщину, похожую на Катрине или в чём-то схожую с ней, я бы сказал, что ты вынашиваешь мечту найти ей замену. Сейчас же речь, возможно, и не об этом. Это знак того, что ты увидел полноту своих желаний, отдал себе отчёт в том, что тебе хочется чего-то большего, и это хорошо. Хотя, понятно, может обернуться серьёзными неприятностями.
— И что мне делать?
— По-моему, тебе следует тщательно всё обдумать. Придирчиво взвесить всё, что ты имеешь, оценить, чего ты лишаешься. И пока ты в этом не разобрался, притормози отношения с этой... Сильвией. Не стоит загонять себя в ситуацию, когда ты вынужден будешь обманывать, и вряд ли стоит рисковать сложившимися отношениями, прежде чем ты на сто процентов поймёшь, чего хочешь. Уйди с головой в работу. Разберись в себе.
— Тоже мне совет, — отвечаю я. —А если я не в силах вынести такую ситуацию?
— Ты думаешь, она станет комфортнее, если ты впопыхах наломаешь дров? — говорит Фруде, решительно чиркая что-то в блокноте. |