Он не сводил с меня немигающих ненавидящих глаз. Затем поднял какую-то серебристую штуку размером с книжку и щелкнул откидной крышкой. Оказывается, это у него был мини-компьютер, или КПК.

— Положи мне на стол, — раздался бестелесный мужской голос из КПК.

Доукс сердито зарычал и потыкал еще.

— Черный, и сахара два кусочка! — попросил голос, и сержант снова что-то там заковырял.

— Желаю удачи! — воскликнул голос, вообще-то удивительно приятный баритон, больше подходящий какому-нибудь довольному и упитанному белому американцу, чем злобному черному киборгу, жаждущему мести.

Теперь Доуксу пришлось опустить голову, чтобы взглянуть на клавиатуру этой штуковины, зажатой в металлической клешне. Очевидно, у него там был заранее записанный набор фраз. Наконец сержант отыскал нужную клавишу.

— Я за тобой слежу! — весело сообщил бестелесный баритон.

Мне бы следовало порадоваться столь бодрому и уверенному тону, однако весь эффект смазался от того, что голос звучал от имени Доукса.

— Ты меня успокоил, — отозвался я. — Не последишь, как я из лифта выйду?

На секунду показалось, что нет, не последит — Доукс опять нацелился клешней на клавиатуру. Потом он, видимо, вспомнив, как плохо вышло тыкаться вслепую в прошлый раз, скосил глаза, нажал на кнопку, и бодрый голос заявил:

— Сукин сын!

Прозвучало это как «Вкусный пончик!». Ладно, по крайней мере Доукс хоть чуть подвинулся, освобождая проход.

— Спасибо, — отозвался я и добавил зловредно: — Сейчас поставлю на твой стол! Черный, и сахара два кусочка! Желаю удачи!

Шагнул мимо него и пошел прочь по коридору, чувствуя спиной его взгляд.

Глава 5

Испытание рабочим днем уже само по себе было настоящим кошмаром, начиная с утренней запарки без пончиков и заканчивая жутким столкновением с остатками сержанта Доукса — точнее, с его вокально-доработанной версией. И все же, несмотря на предшествующие события, я оказался не готов к ужасам возвращения домой.

Мне-то виделись тепло и уют, вкусный ужин, спокойные игры с Коди и Эстор… может, мы бы жестяную банку попинали во дворе, прежде чем усесться за стол… Но, припарковавшись возле дома Риты (теперь и моего дома, к чему я до сих пор не привык), я с удивлением обнаружил две взъерошенные головы прямо у входа. Дети явно поджидали меня, хотя я точно знал, что по ТВ идет «Губка Боб»! Что же могло их заставить торчать на улице, а не перед телевизором? Порядком встревоженный, я вылез из машины и пошел к ним.

— Привет штатским! — объявил я.

Ребятки уставились на меня с одинаковыми скорбными мордочками, но промолчали. Ладно Коди, от него обычно больше четырех слов подряд все равно никогда не дождешься, но в случае Эстор такое поведение меня напугало — ведь девица унаследовала материнский талант к непрерывному дыханию, благодаря которому обе они умели болтать без передышки. А тут вдруг сидит и молчит — почти беспрецедентно! В общем, я сменил тон и попробовал заново:

— Йо, чуваки, что слышно?

— Кыш, — сообщил мне Коди. Или, во всяком случае, так мне послышалось. Вот только меня никто и никогда не учил, как нужно отвечать в подобной ситуации, поэтому я повернулся к Эстор в надежде получить хоть какую-то подсказку.

— Мама сказала, нам будет пицца, а тебе — кыш, но мы не хотим, чтобы тебя выгоняли, «Кыш!», вот мы и вышли сюда, чтобы тебя предупредить. Ты ведь не уйдешь, Декстер?

С некоторым облегчением я понял, что расслышал слова Коди правильно, однако теперь следовало выяснить, что значит «кыш». Неужели Рита именно так и сказала? Может, я, сам того не зная, сделал что-нибудь ужасное? Но ведь это нечестно! Мне нравится делать ужасное в твердой памяти и с удовольствием.