Отправленные на баржу пираты проникли внутрь через разорванный стыковочный рукав, после чего Рудольф доложил капитану, что они на пути к рубке.

    – Хорошо, – ответил тот и велел помощнику отводить «пилигрим».

    Следующий доклад прозвучал от Пловца, когда баржа под его управлением начала разворачиваться на вектор прыжка.

    – Мы готовы, капитан, – сказал он.

    – Удачи, – кивнул Лад. – Да хранят вас звезды!

    – Пусть лучше они нас боятся! – усмехнулся нейроштурман и отключил связь.

    Ладимир тут же вызвал Стюарта:

    – Адмирал, баржа готова к прыжку. Только сразу обеспечьте ей прикрытие!

    – Хорошо. Но сам не суйся! – Ему сейчас явно было не до разговоров – ворот мундира расстегнут, на лице напряженное и усталое выражение. В ситуации, когда оперативная обстановка менялась чуть ли не каждую минуту, адмиралу приходилось принимать мгновенные решения, от которых зависели жизни сотен людей. – Пусть стартует, и удачи нам, Каменев.

    Когда экран коммуникатора погас, Петер быстро наклонился вперед, плюнул себе под ноги, растер подошвой ботинка и снова выпрямился.

    – Она нам сегодня понадобится, и не стоит ее дразнить лишний раз, – проговорил он негромко.

    Валенсия, стоявшая рядом с креслом Ладимира, бросила взгляд на его помощника и повторила действия пирата. В другой обстановке это вызвало бы удивление капитана, но сейчас взгляды всех были устремлены на обзорные экраны. Тревога и ожидание заставляли сердца гулко биться в груди.

    Баржа, сверкая дюзами вспомогательных двигателей, медленно двигалась в сторону схватки. Ладу казалось, что даже слишком медленно, он только надеялся, что Пловцу удастся выполнить задуманное.

    Наконец судно набрало скорость, полыхнуло дюзами, потом будто замерло на секунду и исчезло, оставив после себя быстро растаявшую россыпь ледяных искр. Почти в то же мгновение баржа появилась среди ожесточенной схватки.

    Разрушительная волна от вышедшего из гипера грузовика невидимой сферой стала расходиться от судна, выводя из строя попавшие под ее воздействие корабли противника и людей. Они теряли управление, сталкивались, взрывались. Борт одного из эсминцев покрылся вспышками взрывов, другой плыл, собрав корпусом несколько рудианцев, но не стреляя.

    Ладимир почувствовал, что на его руке сжались пальчики Валенсии. Он посмотрел на нее, но взгляд девушки был прикован к обзорному экрану. Линкор адмирала сначала тоже молчал, но потом проснулись орудия правого борта, а затем и остальные батареи, словно приходя в себя после оглушающего удара, начали расстреливать практически беспомощного противника. Тут же вступили в действие выведенные из боя истребители. Оправдывая свое название, они обрушились на рудианцев, которые преследовали их, уничтожив чужаков за несколько минут, и полетели на выручку линкору, похоже единственному не вышедшему из строя из попавших под ударную волну кораблей. «Шершни» из сопровождения не отставали от своих более скоростных товарищей, поливая противника смертоносными лучами и добивая ракетами.

    Но рудианцы не собирались так просто сдаваться. Многих из них ударная волна задела уже на спаде или вообще не достигла, и битва разгорелась с новой силой.

    Пловец на связь еще не выходил.