– Просто… понимаете ли, Андрей Викторович, можно чуть чуть помочь человеку с бумажной волокитой. И заработать сотню другую баксов. А можно, как Фонарский, воровать целыми вагонами и пароходами. Так что… я, конечно, не ангел, но они то хотят повесить на меня черта с рогами.

– Понятно, – сказал я. – Понятно. Ну а по чему бы тебе не пойти в официальные органы?

– Э э… там меня сразу возьмут в работу. Это же система. Все куплено.

– Ну… так уж сразу все. Я знаю много порядочных людей и в прокуратуре, и в ФСБ, и в РУБОПе.

– Нет, Андрей. Категорически нет. Будете печатать эти материалы?

– Я же сказал: будем. Но сначала необходимо провести проверку.

– А сколько времени на это потребуется?

– Трудно сказать. Я думаю: два три дня. Возможно – неделя.

– Ну, пару дней… может, и ничего. Может, и обойдется.

– Все будет хорошо, Алексей. У нас в агентстве работают отличные специалисты. Коли вопрос стоит так остро, я ребят напрягу, сделаем быстро. Вы ведь понимаете – информация то у вас почти годичной давности. След за это время поостыл.

– Есть и свежая. Совсем свежая. Об афере, которая только готовится. Но она не менее масштабна.

Вот как! Алексей снова лезет в пачку за очередной сигаретой, но там уже пусто, я подталкиваю ему свою пачку с верблюдом. Верблюд неспешно пересекает желтые пески скатерти.

– Спасибо.

– Ну так что же с новой аферой? Хотелось бы увидеть документы, Алексей.

– Они у меня есть. И я их передам вам, как только получу подтверждение серьезности ваших намерений.

«Разумно, – подумал я, – молодец».

– Ну что ж, ваше право… Как мне вас найти?

– Никак, Андрей Викторович. Лучше я сам вас найду.

Наутро я нагрузил своих орлов новой работой. Они, конечно, взвыли… Соболин внезапно вспомнил, что у него срочный разговор с Рио де Жанейро.

– А почему не с Нью Йорком, Володя?

– Если бы у меня был разговор с Нью Йорком, господин Обнорский, я бы и сказал: с Нью Йорком. Но если разговор с Рио, то я и говорю – с Рио.

– Логично, – хмыкнул Скрипка и попытался впарить нам очередную свою историю про одного мужика, который хотел позвонить в Жмеринку, но по ошибке попал в Копенгаген.

– Это ты к чему? – спросил бывший опер Зудинцев.

– Да так… для общего развития.

– А а а, – протянул Зудинцев. Он вообще был мужик конкретный и пустой болтовни не любил.

– Все, – сказал я. – Бегом работать, хватит трепотней заниматься. А для тебя, Зудинцев, есть конкретная тема.

И я протянул ему пачку «Кэмэла» в полиэтиленовом пакете. Бывший опер взял ее двумя пальцами.

– Что за тема? – спросил он.

– На этой пачке, Зудинцев, есть отпечатки пальцев двух человек. Мои, но мне они не интересны, и еще одного человека. А вот они вызывают огромный интерес. Можно проверить?

– Можно то можно. Но только если он судимый.

– Этого я не знаю.

– И только если подсел у нас. А если в каком нибудь Кривом Роге… тогда сложно.

Еще несколько минут Зудинцев читал мне лекцию по основам оперативно розыскной деятельности. Я терпеливо слушал. Хотя все это мне было знакомо.

Потом он ушел, и я остался один. Но ненадолго. Вернулся Скрипка и с невероятно важным видом завел свой обычный разговор о невероятном (фантастическом! – сказал он) количестве высококачественной бумаги, которую расходуют эти инвестигейторы. Слово «инвестигейторы» он выговорил с нескрываемой издевкой. И его я тоже терпеливо слушал. Хотя и это было знакомо.

А потом пришел по очень срочному делу Василий Петрович Васнецов.