Аня сказала:

– Плюнь, Андрей… Пусть сами разбираются, кто тут у них такой шустрый. А нам еще денек отмучиться, да и домой.

Она все правильно сказала: ну что в самом деле голову ломать?… Парик… бинокль… Какое мне дело? Отбарабаним завтра лекции, попрощаемся с коллегами, а послезавтра утром господин Танненбаум отвезет нас в аэропорт.

– Пошли танцевать, – предложил я Ане.

– Нет, я еще не все сделала. Пойду к себе – поработаю, тут слишком шумно стало.

Я проводил Анну до ее коттеджа. Напоследок еще раз уточнил место нашей встречи. Сауна? Сауна!

Когда я вернулся, тусовка была в самом разгаре. Господа журналисты активно оттягивались. Коля Повзло пил с Юрием Львовичем. Как только Юрий Львович увидел меня – сразу вскочил. Сейчас будет пуговицу крутить, понял я и оказался прав. Он вцепился в пуговицу моего пиджака и сказал, тараща глаза:

– Нам нужно поговорить, Андрей Викторович.

– Может быть, завтра? – спросил я, пытаясь освободить пуговицу.

– Нет, немедля, – сказал Юрий Львович и решительно пуговицу дернул. Она оторвалась. Юрий Львович недоуменно на нее посмотрел и протянул мне:

– Возьмите. Это ваша.

– Спасибо, – сказал я.

Юрий Львович был уже изрядно нетрезв, глаза у него блестели, залысины сделались цвета кумача.

– Нам нужно поговорить тет а тет.

– Я слушаю вас, Юрий Львович.

Хроникер ухватил меня за локоть и потащил. Я грустно посмотрел на Аньку, она подмигнула.

– Я знаю, кто совершает кражи, – громким шепотом заявил Юрий Львович.

– Это интересно, – сказал я, а про себя подумал: «Дурдом…»

– Я подозреваю господина Танненбаума.

– Да? И почему же вы его подозреваете?

– Сволочь!

Дурдом. Нужно будет сказать Повзло, чтобы больше не пил с этим скандалистом хроникером.

– Сволочь законченная и на руку нечист. Еще при коммуняках попадался на растрате. Да и сейчас, знаете ли…

– Что – сейчас?

– Барабанит. И в ментовку, и в ЧК.

О, я его знаю.

Я пожал плечами, а Юрий Львович взялся за вторую пуговицу… Нет, это слишком! Я резко отодвинулся, спас пуговицу.

– Скажите, Юрий Львович, – спросил я, – зачем вы мне все это рассказываете?

– Как – зачем? Нужно разоблачить Танненбаума.

– Разоблачайте на здоровье. В милицию, кстати, сообщили о кражах?

– В милицию?! Вы смеетесь?

– Нет, нисколько.

Хроникер снова нацелился на пуговицу, но я предусмотрительно накрыл ее ладонью, а ему протянул другую, уже оторванную.

– Что? – спросил он. – Что это?

– Пуговица, – ответил я. – Если уж вам непременно нужно что то крутить – крутите эту. Я вам ее дарю.

– Спасибо… В милицию, говорите вы? Мафия, голубчик! Все повязаны. Круговая порука! Вы видели, на чем ездит эта проститутка Виктория? На джипе, Андрей Викторович!

– А при чем здесь Виктория?

– Ее папочка – начальник милиции N ска. На какие шиши начальник милиции подарил доченьке «лэндкрузер»?

– Папа Виктории – начальник милиции? – изумился я. – Генерал майор?

– Майор. Без генерала. Сволочь.

Дочь – проститутка. Мафия.

– Ладно, – сказал я. – Хорошо. Хорошо, я все понял. Но от меня то вы чего хотите, Юрий Львович?

– Вы же криминалист, дела раскрывали. Пойдемте – разоблачим этого Танненбаума. Припрем его к стенке, заставим вернуть украденный бинокль!

«Ну, это уж слишком, – подумал я.