А среди гостей я не без удивления узнавала героев как светской, так и криминальной хроник. Было несколько явных «южан», которых Аркаша представлял мне: «Тофик… Рафик… Рустам Улаев…»

– Улаев? – переспросила я любимого очень тихо. – Знакомая фамилия. Что то из оперативной ленты. Три килограмма героина и труп в ванной. Информация Иратова.

– Да, а что?

– Да нет, ничего.

Рустам был красивым высоким парнем лет тридцати, с очень смуглым лицом. Такой темной коже золото очень идет. И Рустам это знал. Золота на нем было ровно столько, сколько может себе позволить мужчина. Очень сладкий, похожий на женский, пар фюм. Идеальный дорогой костюм. Идеальный галстук. Он улыбнулся белоснежной улыбкой, похлопал по плечу Аркадия, вручая сверток, пошел к камину, к землякам.

– Это твой друг? – спросила я, пока не подошли другие гости.

– Нет, просто работали вместе. А почему ты спрашиваешь?

– Фамилия знакомая.

– У них половина республики – Улаевы. – Без особого почтения сказал Аркаша.

К нам шли новые друзья и партнеры по бизнесу.

– Откуда ты слышала фамилию – Улаев? – спросил Аркаша, когда мы снова ненадолго оказались вне плотного кольца гостей. Мне не хотелось отвечать, особенно после того разговора про «шарашкину контору имени Обнорского».

– Не помню. Где то слышала.

Мне показалось, что Аркаша хочет еще что то сказать или спросить, но тут вошел высокий темноволосый мужчина с волевым лицом, за ним в зале появился гориллообразный парень и забегал глазами по сторонам. Оглянувшись, темноволосый жестом велел ему удалиться и, раскинув руки для объятий, направился к Аркаше.

– Аркашка, старик, здорово! Мадам… – он галантно приник к моей руке, – представишь королеве?

– Светочка, это Вадим, мой партнер по бизнесу. – Аркаша без энтузиазма представил меня: – Это Светлана.

– Светлана! Вы – божественны! – заявил Вадим. – Аркаша, друг, мой тебе подарок. – И он сунул в руки имениннику не коробку и не сверток, а папку.

– Береги такое сокровище… – сказал он походя, направляясь с приветственным жестом к другим гостям. Мне то не привыкать к таким пассажам, а вот Аркаша, похоже, был не готов. Впрочем, все гости так или иначе стремились мне продемонстрировать свое восхищение. Ох, тяжело быть красивой женщиной!

Повинуясь широкому жесту хозяина (да, была в Аркаше барственная и вальяжная манера, которая заставляла мужчин слушать его, а женщин – умирать от любви), народ устремился в столовую, отделанную также с особым шиком в стиле шале, где на столах сверкал хрусталь и призывно источали ароматы изысканные закуски. Расселись, загомонили, заговорили про Аркашу. Гости напивались стремительно и вели себя все более раскованно. Зазвучала музыка – блатняк вперемежку с Булановой и Апиной, гости желали танцевать. Вечер стремительно катился к полуночи.

Однако я заметила, что не все гости были одинаково пьяны: некоторые небольшими группами поднимались по винтовой лестнице на второй (или третий?) этаж и возвращались через некоторое время, захватывая «сверху» обрывки деловых разговоров. А кто то уже парился в сауне, и среди костюмов и смокингов появились вдруг банные простыни. Аркаша был в ударе: он шутил, кружился по столовой, обнимая меня, и пил.

– Котик… Мне бы домой, – осторожно потрепала я его по плечу. Завтра, как ни крути, был понедельник, и надо было появиться на работе в полном порядке. Мне бы хотелось провести ночь с Аркашей в этом прекрасном доме среди сосен, посидеть в сауне, поплескаться в бассейне…

– Зайчишка, через час я сам отвезу тебя домой. – Аркаша поцеловал меня и потянулся к бокалу.