– Не надейся, Андрюхин, не забыл. Я аккурат по этому поводу. На предмет выпить…

– А подарок? – воскликнули разом Повзло и Агеева.

А Сашка засмеялся и сказал:

– Вот! – и вытащил из за спины бильярдный кий.

А я сказал:

– О о!

И мы сели праздновать мой день рождения. Вчетвером, в пустом Агентстве… Без барабанного боя и развернутых знамен. Мы только наполнили бокалы, как в коридоре раздались шаги.

– Кого там черт несет? – воскликнули мы.

– Меня, – ответил Родя. Он встал в дверях – трезвый и грустный.

– А ты чего это как на поминках, миллионер? – спросили мы.

А Родя сел на стул, махнул рукой и сказал:

– Какой я, к черту, миллионер!?

– Как это – какой? Владелец заводов, газет, пароходов.

– Фиг! – воскликнул Родя. – Фиг! Сегодня бумагу из Аргентины получил – все накрылось!

– Ах! – сказала Агеева. – Нашлись другие наследники, Родион?

– Если бы, – с тоской произнес Родя. – Если бы это!

– А что?

– Эта старая стерва, тетушка, семь лет укрывала доходы. Налоги не платила. Все имущество описало налоговое министерство. Все – фабрику! Дом! Счета! Яхту!.. Все!

И тут мы стали хохотать. Мы стали хохотать так, что коньяк выплескивался из бокалов… Мы хохотали, а Родя смотрел на нас, как смотрят на сумасшедших. Летели за окном просвечивающие на солнце листья, янтарно светился в бокалах коньяк. Мы хохотали.

Родя улыбнулся. Неуверенно. Почти робко. Потом – смелее. Потом – весело. А потом он засмеялся… У Родьки все еще болели ребра после аварии, и он держался руками за грудь. Так мы стояли впятером и хохотали. Наверно, со стороны мы действительно были похожи на сумасшедших. Мы расплескали коньяк. И когда собрались выпить, благородного напитка осталось совсем на донышке.

Мы выпили. И вдруг зажужжал поставленный на автомат факс.

– Кого это черт несет? – сказали мы.

Коля встал, оторвал полоску бумаги с текстом по английски. Он долго морщил лоб, шевелил губами и, наконец, прочитал:

– Дорогие друзья, рады сообщить вам, что Шведская ассоциация независимой прессы планирует в самое ближайшее время осуществить новый проект. Он именуется Международная школа журналистских расследований… учитывая высокую репутацию вашего Агентства… огромный накопленный вами опыт журналистских расследований…– Коля прекратил читать, обвел нас всех растерянным взглядом.

– Читай дальше, – сказал я.

Коля уткнулся взглядом в бумагу:

– Для реализации проекта, рассчитанного на один год, требуются как минимум четыре журналиста расследователя… Если вас, господа, заинтересует наше предложение, мы просим дать огвет на факс… Президент Шведской ассоциации независимой прессы Ханс Энгстремер.

Агеева налила себе коньяку, быстро хлопнула и сказала на выдохе:

– Ну вы, блин, даете, господин Энгстремер… А че мы ему будем отвечать? Надо, я думаю, соглашаться. Подзаработаем – так, может, Князю сумеем помочь с лекарствами. Да и Нонке тоже… Надо соглашаться.

А я сказал:

– Мариша, куда вы гоните? Господину Энгстремеру мы ответим завтра. А сегодня мы гуляем… Мы еще канкан будем плясать! Наливай, Родя!

Родя налил. Я вздохнул и подумал: мы еще вернемся. Мы пройдем по площадям под барабанный бой и с развернутыми знаменами. Я собрался толкануть речугу, но Коля спросил под руку:

– Послушай, шеф… а на какую такую парадоксальную мысль тебя натолкнул этот шизофреник?

– Интересно?

– Интересно.

– «Золо