– Я думаю, они разберутся, – ответил я и вышел вон.

***

Сегодня – тридцатое сентября. Мой день рождения. Раньше я любил этот праздник.. Любил принимать поздравления и получать подарки… Сегодня в Агентстве тихо. Пусто. Ушел Зудинцев… Ушла Завгородняя. Мадам Горностаева тоже ушла – в декрет. А вместе с ней – Скрипка, он как будущий отец должен приносить в семью много денег. И он нашел такое место. Я его понимаю. Нонка в больнице. И Зураб… Нонка к нам уже не вернется. И ее верный Паганель Самуилович, наверное, тоже – ему предложили снова играть на виолончели в оркестре. Соболин теперь кинозвезда – вовсю снимается у Худокормова, и ему уже пообещали роль в следующем сериале. Соболина из больницы не вылезает, сиделкой там пашет, ухаживает за Нонкой и Зурабом. Соболин сказал, что и Анютка скоро тоже уйдет – будет сидеть дома, а он на сериалах достаточно заработает. Безумный Макс ушел на телевидение – администратором, и Спозаранник туда же – делать свою передачу. Шах ушел… Родя стал миллионщиком и ушел в запой… Лукошкина! Ах, Лукошкина. И ты оставила меня…

Сегодня мой день рождения, а в Агентстве пусто. Агеева и Повзло смотрят на меня гак, как будто это не день рождения, а поминки. Впрочем, так оно и есть. Так оно и есть, дорогие мои. Что, вы еще этого не поняли?

– Ну брось ты, Андрей, – говорит Агеева. Она сидит на столе, качает красивой ногой и стряхивает пепел с сигареты прямо на пол. – Ну брось ты, Андрей. Бывало и хуже. Наберем мы людей. По Питеру бродят в поисках работы стаи толковых, умных мальчиков и девочек. У них глаза горят. А мы их работать научим. Мы еще – о го го!

И Коля Повзло ей подпевает:

– Ага! Мы еще пройдем с развернутыми знаменами и под барабанный бой! Ошеломленный мир ляжет у наших ног.

– А как же? – говорит Агеева. – Мы еще спляшем канкан. Верно, мальчишки?

– Да, – киваю я. – Канкан мы запросто сбацаем… Но по площадям с развернутыми знаменами пройдем навряд ли.

– Почему?

– Потому, драгоценная моя Марина Борисовна, что я чего то упустил. Я что то прошляпил. И вот – в коридорах тишина. Бессмысленно строить новое здание на старом фундаменте. Да и вообще – вся эта киносуета в Агентстве показала, насколько все условно. Меня не покидает ощущение, что кино стало реальностью, а мы провалились в некий виртуальный мир…

Повзло сказал:

– Зачем так пессимистично, шеф?

– Реалистично, Николай. Не более того. Да еще этот фанат шизофреник помог мне взглянуть на некоторые вещи отстранение, с иной точки зрения.

– С шизофренической? – подкузьмила Агеева.

– Если угодно. Кстати, шизофреники часто обладают способностью видеть нечто новое там, где обычный человек ничего разглядеть не может. Есть даже предложение включать шизофреников в экипажи инопланетных экспедиций. Люди с парадоксальным мышлением могут делать удивительно верные выводы там, где «здоровые» бессильны.

Коля крякнул и спросил:

– Так что же тебе подсказал шизофреник?

Я собрался ответить, но в коридоре вдруг раздались шаги. Быстрые, уверенные, они приближались. Мы сидели молча. Ждали… Гадали: кого это черт несет?

Черт принес Сашку Зверева. Он застыл в дверях, осмотрел нас и сказал:

– А чего это вы как на похоронах?

– Ты, Зверев, забыл, что у меня сегодня день варенья, – грозно сказал я.