Джентри сунул руку в карман.

— Я вам покажу сейчас, что я нашел на крыльце. Правда, не знаю, значит ли это что-нибудь. — И он подал шерифу компактную пудру.

Дюриэа и шериф вдвоем рассматривали ее.

— Полноценное серебро, — удивленно заметил Дюриэа. — И выгравированы инициалы “Е.Р.”… Где вы ее нашли, Джентри?

— Да прямо перед входной дверью. И выглядела она так, как если бы она выпала откуда-то: пудра вывалилась кусками, стекло разбилось… Как она пахла, эта пудра!

Шериф положил пудру в карман:

— В ближайшие семь лет у той девицы, которая потеряла пудру, будет довольно много проблем. — И мрачно пошутил: — Не будь я шериф.

Дюриэа повернулся к Тру.

— А что вы с Сондерсом делали после того, как никто не открыл на ваш стук? Вы уехали или попытались все-таки как-то разузнать, кто там в домике находился?

— Да нет, не то чтобы мы слонялись вокруг… Ну конечно, шериф, этот человек мог вполне и сам застрелиться. На это многое указывает.

Пит Лассен бросил искоса взгляд на Дюриэа:

— Ну, что скажете, Френк? По-моему, нам пора посмотреть, что там внутри.

Дюриэа кивнул. Тру задержал их:

— Мы с Сондерсом сразу же, как уехали отсюда, направились в Лос-Анджелес. Там нам удалось выяснить, что Прессмана не было в конторе весь день.

— И когда вы вернулись?

— Ну-у, по-моему, было около полуночи, когда мы подъехали к дому, а ты как считаешь, Хью?

— Да, по-моему, так.

— Решили сочинить новую статью?

— Да, мне удалось расспросить кое-кого в Лос-Анджелесе, и я был совершенно уверен, что на основе таких фактов статья у меня получится будь здоров… Конечно, я собирался написать ее в виде интервью с Хью, дать ему возможность высказать все свои претензии и обвинения. Я собирался написать статью так, как если бы газета занимала нейтральную позицию, отдавая должное каждой из сторон. Но я планировал дать ей такие заголовки, которые сразу бы привлекли внимание читателей. И все это прямо на первой полосе… Да, это самый большой шанс, который у меня был в жизни.

— А вы действительно взяли у Сондерса интервью или просто все это написали от себя?

— Нет, он брал у меня интервью, — вмешался Сондерс. — И поверьте мне, это было самое настоящее интервью: он задавал мне разные вопросы, печатал мои ответы на машинке, потом мы читали их вместе, а затем, наконец, я все это подписывал.

— Я был уверен, что эта статья вызовет настоящий скандал, и предпринял кое-что, чтобы обезопасить себя, — объяснил Тру. — Естественно, я не собирался втягивать газету в какие-то неприятности, если этого можно было избежать. А уж если бы так произошло и он подал на меня в суд, то я постарался бы доказать, что действовал из самых лучших побуждений.

— В какое время вы ушли из редакции? — спросил Дюриэа Сондерса.

— Я дождался, пока все не закончилось, потом мы вышли оттуда вместе с Тру и пошли выпить по стаканчику на сон грядущий. А уж после этого я отправился спать.

— В какое время это было?

— Когда ты закончил готовить газету, Тру? — спросил его Сондерс.

— Было примерно три часа ночи.

— А вы, — Дюриэа повернулся к Джентри, — что вы можете сказать?

— Да я уже все сказал. Я приехал сюда рано утром, постучал в дверь, не получил ответа и решил заглянуть в окно — надеюсь, вы не найдете в этом ничего подозрительного, — и увидел на полу лежавшее тело, лампа горела по-прежнему, несмотря на то что рассвело час или два назад.