Спустя секунд десять на дорожке появилась тень. В темноте разглядеть детали было невозможно, но это и не требовалось: мы знали, кто идет к джипу Виктории.

– Как только распахнет дверцу – выходим, – сказал я.

«Лэндкрузер» и «мазду» разделяло всего метра полтора. Человек с сумкой в руке вошел в узкое пространство между автомобилями. Пискнула сигнализация, распахнулась дверь. Танненбаум резко откатил широкую боковую дверь микроавтобуса. Я включил фонарь. Одновременно Аня щелкнула затвором «кэннона». Виктория вскрикнула, обернулась и выронила сумку. Из сумки на лед стоянки вывалился диктофон и запел голосом Соболина:

Жаркий взгляд…

Как опасен твой тигриный взгляд!

В салоне танненбаумовской машины было тепло и уютно. Под колесами шуршало сухое чистое шоссе – мы ехали в Екатеринбург.

– Может быть, расскажете, Андрей Викторович, как все таки вы ее вычислили? – спросил Женя Танненбаум. – Никому и в голову не могло прийти, что дочь милицейского начальника – воровка.

Соболин с ненавистью посмотрел в бритый затылок Танненбаума, затем отвернулся и стал глядеть в окно.

– Клептомания, – сказала Лукошкина, – это болезнь. А болезнь не разбирает, кто дочь министра, а кто – дворника.

– Согласен, – кивнул Женя. – Но как все таки вы ее вычислили?

А как, действительно, мы ее вычислили?

…Я вспомнил, что еще утром положил диктофон в левый карман пиджака, собираясь вернуть его Володе. Сейчас диктофона в кармане не было. Машинально я похлопал себя по правому… Я отлично ПО знал, что положил диктофон в левый, но все же похлопал себя и по правому. Чуда, разумеется, не произошло – правый тоже был пуст. Парик – бинокль – сумочка – диктофон…

Мы стояли возле джипа Виктории, и я, как дурак, хлопал себя по карманам. "В какой же момент, – думал я, – это произошло? Весь день я был в пиджаке и… Стоп!

Стоп, я его снимал, когда мы читали дообеденные лекции. Я снял его, повесил на спинку стула. Видимо, именно тогда у диктофончика и выросли ноги".

– Володя, – сказал я. – Ты извини, но… я, кажется, потерял твой диктофон.

– Как потерял?

– Как потерял? Как все теряют – по не внимательности.

– Ну, шеф, ты даешь! – сказал Володя, резко повернулся и пошел прочь.

А я остался возле джипа. На «торпеде» «лэндкрузера» тревожно вспыхивала красная точка сигнализации… И я вдруг все понял!

* * *

Я быстро вернулся в шале. Повзло посмотрел на меня и спросил:

– Ну, провел воспитательную беседу? Спас семью Соболиных?

Не отвечая ему, я обратился к Ане:

– Аня, ты где носишь ключи от машины? В сумочке или в карманах?

– А при чем здесь ключи? – удивилась Анна.

– Ответь: в сумочке или в карманах?

– Ну, в сумочке… А что?

– Нет, ничего. Это я так, – ответил я и вышел.

Я пошел в шале к Виктории. Проходя мимо джипа, снова увидел яркую точку на «торпеде»… Доказательство или нет?…

Нет, не доказательство. Лукошкина носит ключи в сумочке, а Виктория, допустим, в кармане… Нет, не доказательство. Фигня, а не доказательство… Я думал, что Соболин окажется у тигрицы, но его там не было. Может, и к лучшему.

– Открыто, – сказала Виктория, когда я постучал в дверь. – Открыто, войдите.

Я вошел, и она, кажется, нисколько не удивилась.

– Если вы ищете Вовчика, – сказала она, – то его нет.

– А я, собственно говоря, к вам, Виктория.