Мы спустились на административный этаж, в кабинет Миши. Он открыл бар:

– Что будешь?

– Виски, ты же знаешь.

– Вода?

– Нет. – Я открыл сумочку Иры.

Что у нас тут?

Сотовый телефон. Аппарат был включен. Я понажимал кнопки и нашел последние звонки. После полуночи Ира разговаривала дважды. Сначала она звонила на городской номер. Судя по первым трем цифрам, где то в районе станции метро «Чернышевская». Второй раз звонили уже ей – с сотового телефона.

Оба раза она говорила примерно по пять минут. Я переписал себе номера и выключил мобильник (Ире он уже не понадобится).

Бумажник. По мужски большой бумажник был уже изрядно потрепан.

Деньги: около трех тысяч рублей и семь сотен долларов. Водительские права: Дягина Ирина Сергеевна. Она получила их три года назад. Временное разрешение.

Документы на «ауди». Фотография женщины средних лет и мальчика подростка с размашистой надписью на обороте:

«Ирочка, мы тебя любим! Мама и Санек».

– Гости ставят машины только на одной площадке? – спросил я.

Лернер глянул на меня поверх бокала, в котором он намешал капитальную «отвертку».

– Да.

– Не помнишь: есть ли там… – я заглянул в документы на машину, – «ауди» темно синего цвета?

– Есть. – Миша отхлебнул большой глоток.

Что– нибудь еще?  Большая связка ключей. Я снял с кольца ключи от машины, остальные положил назад. Миша был занят очередной порцией «отвертки», поэтому ничего не заметил.

Паспорт. Выдан в Петербурге. Возраст…

(Хм. Ей было всего двадцать шесть лет!)

…Регистрация: Кирочная улица. Мужа – нет, детей – нет. Недавно – по штампу ОВИРа – получила заграничный паспорт.

Больше в сумочке ничего не было.

Я протянул ее Лернеру:

– Пусть пока полежит у тебя.

Миша брезгливо взял сумочку в руки и торопливо сунул ее в сейф.

– Шах, что нам делать?

– Нам? – переспросил я.

– Что мне делать?

– Не думать ни о чем до утра…

Ты не был таким! ~ перебил меня Лернер. – Это после взрыва «мерседеса» тебя так переклинило? Урод хренов!

– Миша! – рявкнул я. Меня вдруг замутило, показалось, что весь кабинет заполнил тошнотворный запах разогретого железа и горящей резины.

Лернера мой окрик не остановил:

– Чистюля! Рекламой он занимается! А я тут…

Я резко встал и наотмашь ударил Мишу по лицу. Он судорожно вскрикнул, схватился за щеку.

– Спасибо, – сказал он уже спокойнее.

– Утром мне нужно поговорить с Деревеневым. Ты можешь пригласить его сюда, скажем, за полчаса до завтрака?

– Хорошо. Сделаю.

Я поднялся. И уже в дверях (Осенило!) задал еще один вопрос:

– Сколько сейчас человек на курорте?

Миша вытащил из стола объемистую папку, что то посчитал:

– Сорок восемь постояльцев и вместе со мной двадцать пять человек персонала.

– Спасибо. Утром увидимся.

6

Я знал, за что убили Иру.

Она сама мне сказала, за что ее могут убить. Наутро после того, как Деревенев пошленько хихикал над шуткой про утро.

Ей оставалось жить меньше суток.

***

– …Я хочу тебя, – прошептала мне Света.

Я подхватил Завгороднюю на руки и понес в наш номер.

У дверей нашего номера я замешкался: как открыть дверь и при этом не уронить женщину, которую держишь на руках? Ключ выскользнул из пальцев.