— Возражение отклоняется. Свидетель может отвечать на вопрос, — сказал Пибоди.

— Разве это не так? — повторил Мейсон.

— Ладно, — сердито отрезал Бейн, — если вам так угодно, пусть будет так.

— Ну чего уж, — примирительно заметил Мейсон. — Это не мне угодно, мистер Бейн. Я просто пытаюсь разобраться в вашем способе мышления. Дело в том, что вы давали показания поспешно, не учитывая возможные последствия, а?

— Хватит, я уже сказал. Ну и что такого?

— Ничего, ничего, — заверил Мейсон. — Просто я стремлюсь понять шкалу ваших жизненных ценностей, границы вашего мышления, ваше поведение. Вы подразумеваете то, что вы говорите, и говорите то, что думаете, но когда вы догадываетесь, что ваша реплика может оказаться невежливой, вы стараетесь выдать ее за оговорку. Правильно?

— Да, правильно.

— Фактически это не было оговоркой, это было правдой. И это верно?

— Да, правильно.

— Итак, вы говорили неправду, когда заявляли, что это — оговорка?

— Называйте это оговоркой ума, — сострил Бейн.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — Давайте теперь вернемся к рассматриваемому делу.

— Самое время, — прокомментировал Сейбрук, всем своим видом демонстрируя чрезвычайную усталость.

— Если я утомил вас, уважаемый коллега, прошу прощения, — улыбнулся Мейсон.

— Достаточно, — вмешался судья Пибоди. — Прекратите эту пикировку, джентльмены. Замечания высказывайте только суду, а вопросы ставьте только свидетелю, мистер Мейсон.

— Хорошо, ваша честь, — весело согласился Мейсон. — Значит, вы утверждаете, мистер Бейн, что вечером того дня вы сами открыли упомянутую шкатулку с драгоценностями и осмотрели ее немного погодя после того, как подзащитная заступила на ночное дежурство у больной, не так ли?

— Совершенно верно. Я сам открыл шкатулку и проверил, все ли на месте.

— У вас был свой ключ?

— Да, сэр.

— Кстати, вы сказали жене, что у вас есть дополнительный ключ?

— Нет, сэр, не сказал.

— Правда? А почему? — поинтересовался Мейсон.

— Возражаю на том основании, что этот вопрос несущественный, не относящийся к делу и поэтому неправомочный. Это уже не перекрестный допрос, — поднялся со своего места Сейбрук.

— Протест принимается, — подтвердил судья.

— Но, — продолжил Мейсон, — у вас все же был запасной ключ к шкатулке с ювелирными украшениями, и вы сознательно не говорили об этом жене. Разве это не так?

— Это не так, — взревел Сейбрук. — Ваша честь, уважаемый коллега сознательно извращает показания этого свидетеля. Он никогда не заявлял ничего подобного.

— Протест отклонен, — сказал Пибоди. — Я разрешаю один ответ на этот вопрос. Хотя мы уже несколько раз касались этой проблемы, но тем не менее я разрешаю свидетелю ответить на этот упомянутый вопрос.

Бейн заколебался.

— Да или нет? — Мейсон поставил вопрос ребром. — Так или не так?

— Но это вовсе не значит, что я сознательно не говорил ей об этом, — запротестовал Бейн.

— И тем не менее вы скрывали этот факт от нее? — предположил Мейсон.

— Да, скрывал, — нехотя согласился Бейн.

— И вы хотели убедить присяжных, что по легкомыслию или беспечности просто забыли сказать ей об этом, хотя на самом деле сознательно скрывали от нее факт наличия у вас одного дубликата ключа, не так ли?

— Да нет же, я просто хотел, чтобы у меня был запасной дубликат ключа с тем, чтобы, когда она его потеряла бы, я смог бы сказать: вот видишь, я…

— Миссис Бейн хоть раз за время вашей супружеской жизни теряла ключи?

— Насколько я знаю, нет.