– Наверное, надо перед ним извиниться, – вздохнул я.

– Он вспыльчивый, но отходчивый. Отправил вас в пресс службу, потому что привык все делать по правилам… Но проблема не в этом,

– Я весь внимание…

– История такая, – начал Голобородько. – Я провожал двух своих друзей. По пути мы взяли по бутылке пива в ларьке. Шли к метро, разговаривали… Да, одному из них захотелось по пути отлить. Мы выбрали тихое место. Как оказалось – не самое тихое. Но это не повод для того, чтобы нас избивать и душить. Я, между прочим, две недели провел на больничном. Следы от удавки до сих пор не прошли, – он расстегнул верхнюю пуговицу и показал пятна на шее.

– Но сотрудники милиции говорят другое! – возразил я.

– А что бы вы еще говорили на их месте? – улыбнулся Николай. – Это же так очевидно – они друг друга никогда не сдают. Вам не случалось попадать в милицию?

Я уклончиво пожал плечами.

– Вам повезло, – сделал вывод Голобородько. – Почему вы больше верите им, нежели нам, работникам прокуратуры?

Я снова пожал плечами. Нельзя сказать, чтобы меня не одолевали сомнения.

– Для вас очень важно, чтобы появилась эта статья? – осторожно поинтересовался Николай.

– Конечно, важно, – убежденно сказал я. – Этот вопрос уже решен на уровне начальства.

– А если я подкину вам… (Ну ка, ну ка, сколько он, интересно, мне собрался подкинуть?) – …одну крайне любопытную тему, а вы взамен пообещаете не писать про меня – ваше начальство не будет против?

– Смотря что за тема, – поскучнел я.

– Адвокат взяточник! – поднял палец Голобородько. – Собирает деньги с родственников клиента – якобы для следователя, для судьи. Обещает самый мягкий приговор. Но деньги присваивает себе. Приговор выносится самый суровый. А в ответ на претензии родственников адвокат заявляет: деньги ушли по назначению, судья не сделал того, что обещал, а с меня взятки гладки! И таких случаев много. Ведь, согласитесь, это же гораздо интереснее, чем какой то прокурор, избитый в ментовке. Давно пора заняться адвокатами…

– Ну а факты?

– Дам факты!

– Я должен обсудить ваше предложение со Спозаранником, – задумчиво сказал я.

– Мы с ним уже обсудили, пока вас ждали. У Глеба Егоровича нет возражений, – улыбнулся Голобородько.

На том мы и расстались.

– Макс, – хмуро сказал мне в коридоре Обнорский. – Свои семейные дела, я думаю, ты решишь сам. Если что то разбил в парикмахерской – надо заплатить. А с прокурорами нам ссориться не надо. Понимаешь? Старайся все таки конфликты решать цивилизованно. Если, конечно, хочешь продолжать у нас работать.

Я понимающе кивнул.

– Максим Викторович, я вычеркиваю из вашего плана тему «писающий прокурор» и пишу вместо нее «адвокат взяточник», – произнес Спозаранник, не поднимая глаз от компьютера, когда я вошел в кабинет.

Я кивнул снова. Все оказалось совсем не так страшно.

И уже через пару дней я имел полное досье на члена областной коллегии адвокатов Незовибатько. Я узнал, что у него три квартиры, «тойота лексус», «форд» и 99 я. Я узнал, что он специализируется на защите молодых людей, обвиняемых в разбоях и других тяжких преступлениях. Любит рассказывать родственникам подзащитных о своих огромных связях в правоохранительной системе. Берет с них бешеные бабки, превышающие во много раз обычный адвокатский гонорар. Обещает оправдательный приговор. И каждый раз родственники остаются в дураках – и без оправдательного приговора, и без денег. Случаев, подобных тем, что мне рассказал прокурорский следак Николай, я имел в кармане целых три.