Через минуту обе девки сели в «четверку». Машина задним ходом выкатилась со стоянки, уехала. А на ее место лихо встала ржавая, дребезжащая «копейка». В водительском кресле сидел здоровый амбал с ломаными борцовскими ушами. Рядом «лейтенант Смирнов». Чистенький. В белой рубашке с мятым галстуком. Вот ведь как облагораживают человека большие деньги!

…"Лейтенант Смирнов" кивнул «господину Хайрату» и поманил пальцем. «Господин Хайрат» ухмыльнулся… Я подхватил сумку с миллионом баксов – тяжеленькая! – и вышел из машины. Было очень душно. Два мужика в «копейке» смотрели на сумку внимательными глазами. ЖАДНЫМИ глазами. Я нажал кнопку на брелоке сигнализации. «Тойота» мигнула «габаритами».

– Принесли, господин Хайрат? спросил «лейтенант», когда я плюхнулся на заднее сиденье «Жигулей».

– А вы? – спросил я.

– Сначала бабки… Сначала пощупаем бабки. – «Смирнов» облизнул губы. Если бы я не знал, что меня прикрывают не менее двух десятков хорошо обученных сотрудников ФСБ, мне, наверно, было бы не очень уютно. Миллион долларов – большие деньги. Очень большие деньги.

– Бабки, господин лейтенант, в сумке. Садитесь ко мне, смотрите, щупайте.

И – без глупостей.

Зазвонил телефон. Я снял с пояса «Эриксон», услышал голос Костина и сказал в трубку:

– Але… да. Двое. «Копейка» белого цвета. Госномер… Второй – лет тридцать, светлые волосы, бывший борец. Джинсовая рубашка, белые шорты…Да, с нами Аллах, Фарид. Следуй за нами на дистанции двадцать метров. Если что – кончай всех, обо мне не думай. Аллах отведет от меня пули.

Мой монолог явно произвел впечатление на моих деловых партнеров.

– Ты что же, полк мусульманский за собой притащил? – спросил, ощерясь, «лейтенант Смирнов».

– Не ссы, лейтенант, – подмигнул я. – Ты что же думал, что я привезу миллион зеленых один, без страховки? Дураков нет, брат.

– Ладно, господин Хайрат, – сказал «брат». – Или грудь в крестах, или голова в кустах… Сейчас я возьму тысячу баксов. Выборочно, не подряд. И мы их проверим в валютнике. Если все путняком – через час мы привезем контейнер. Возьмешь свою пробу.

«Лейтенант» пересел ко мне на заднее сиденье. Сумка стояла между нами. Кожаные бока матово отсвечивали.

– Ну, – сказал «Смирнов».

– Что ну? Открывай. Смотри, считай, щупай.

Он посмотрел на меня растерянно. На лбу выступили бисеринки пота.

– Давай, давай, – подбодрил я, – они не кусаются, лейтенант.

Он неуверенно взялся за язычок «молнии». Облизнул губы… «молния» вжикнула. Пачки баксов лежали ровно, плотно, как патроны в обойме. Капля пота сорвалась со лба «лейтенанта Смирнова», упала на банковскую бандероль. Она как бы поставила точку под сомнениями «лейтенанта». Он схватил пачку, разорвал бандероль и вытащил стодолларовую купюру. Вторая пачка… третья… четвертая… У водителя с ломаными ушами побагровел затылок… пятая, шестая… десятая. Обрывки бандеролей летели под ноги.

– В валютник, Вадя, – сказал «Смирнов».

– А считать не будешь? – спросил Вадя.

– Потом… потом… не здесь, – ответил «Смирнов» и дернул узел галстука.

– Да не волнуйтесь вы так, господин лейтенант, – сказал я.

– А?

– Не волнуйтесь, говорю.