Такси тормознуло возле цветочной палатки. До дома Бориса было метров пятьдесят: этот мастерски встроенный новодел в старинные корпуса еще петровской застройки уже виднелся сквозь листву деревьев.

В тот момент, когда я, обходя цветочниц, собиралась ступить на узкую, мощенную плитками дорожку, зазвонил мобильник:

– Света, а почему тебя в конторе нет? – обиженно спросила Нонна Железняк.

– А что мне там сегодня делать? – удивилась я Нонкиной интонации. – У меня в городе дела.

– Да?… Значит, ты забыла…

– А о чем я должна помнить?

– У меня же сегодня – день рождения.

– Ой, Нонна, извини…

– Да нет, ты не виновата. У меня же день рождения – девятого мая, а праздную я всегда после всех майских праздников. А это – разные дни. Вот все и забывают…

Я инстинктивно тормознула возле цветочниц. Глаза автоматически выхватили из яркого многоцветья рыжие герберы, которые нагло – огнем – выпирали на общем фоне и забивали остальные цветы. Оранжевые цветы – на фоне моего платья: фу, какая безвкусица.

А впрочем, какие цветы, я же к Борису иду.

– Понимаешь, Нонна, у меня такая важная встреча… – Мне не хотелось обижать ее.

– Да? А народ уже подтягивается.

Горностаева вместе с Татьяной Петровной помогают столы накрывать.

Обнорский гитару принес.

– Обнорский? Будет петь?

Я знала, что шеф ревниво относится к корпоративным праздникам, любил лично вручить подарок имениннику, но уговорить его взять в руки гитару удавалось не всегда.

– Что это на него сегодня вдруг сентиментальность напала? – снова удивилась я.

– Как? Ты не знаешь? – зашептала Нонна в трубку. – Он же получил какое то крутое предложение в Москве. С квартирой, с бешеным окладом.

Подробностей я не знаю, но об этом сегодня целый день в Агентстве только и разговоров.

– И он что – дал согласие? – Я вдруг почувствовала неожиданную неприязнь к тем большим москвичам, кто пытается переманить шефа. И – ревность к тем, кто, как оказывается, мог вместо нас стать членами его коллектива.

– Неизвестно, – расстроенно сказала Нонна. – Может, у нас сегодня, помимо моего дня рождения, – отвальная…

Я растерянно посмотрела на дорожку, которая вела к дому Бориса.

В трубке молча дышала Железняк.

Может быть, она, прижав трубку к уху, уже начала чистить редиску (Нонна много чего умеет делать одновременно). Может, она сейчас передвигает с места на место гитару Обнорского…

Я беспомощно скользнула взглядом по цветочным радам. И вдруг, в самом углу заметила невиданные цветы. Это были огромные вишневые колокольцы на длинных стеблях Они полностью совпадали с тоном моего платья, и я невольно залюбовалась красивыми голландскими цветами. А рядом, как специально, стояла гипсофила. Белые пушистые цветочки, если соединить их в один букет, напоминали просыпанные горошинки.

Вот интересно: если я появлюсь с этим букетом для именинницы, Андрей заметит, как красиво сочетаются цветы с моим платьем?…