– Все, что до меня – не считается, – отрезала я, направляясь в свой кабинет.

– А после тебя – хоть потоп! – не сдавалась Агеева. – Кстати, Света, а ты почему перестала носить моего Тельца?

– Серебро к рыжему сарафану не подходит.

***

– Ну что нового на планерке было? – спросила я Соболина, только что вернувшегося с ежепятничных посиделок у начальства.

– Не планерка, а сплошной дурдом! – махнул рукой Вовка.

– Боги на Олимпе гневаются?

– Не то слово. Сплошной ор и крик.

– Кто – на кого?

– Да на этот раз вдруг сцепились Обнорский с Лукошкиной. Анька вопила, что ей надоело вечерами и ночами сидеть с текстами Спозаранника, что вечерами и ночами у нормального человека должна быть личная жизнь. Обнорский орал, что она не нормальный человек, а юрист «Пули» с ненормированным рабочим днем и что про ее личную жизнь знать ничего не хочет и вообще – запрещает ей всякую личную жизнь.

– Во дает! – опешила я. – Чего это он?

– А хрен его знает! Как с цепи сорвался.

– А Анька?

– А та вообще сказала, что в таком случае увольняется, хлопнула дверью и убежала с планерки.

– Ничего себе – дела! – ахнула Анюта Соболина. – Пойду проведаю Лукошкину. Может, ей чего надо?…

Я вышла за ней следом. В коридоре одна Анюта утешала другую:

– Да плюнь ты, Аня. – Соболина участливо погладила Лукошкину по плечу. – У него же это бывает: вдруг раз – и мигрень. Вот и орет. А ты – три к носу. Заведи любовника. Замуж выйди…

Лукошкина заметила меня:

– Это ты с подачи Завгородней мне такие советы даешь? – вдруг тихим деревянным голосом спросила Лукошкина.

– А при чем я то тут? – обалдела я. – Не хочешь – не заводи, не выходи. Мне то что?

– Ты всегда ни при чем! – еще тише сказала Лукошкина. В глазах у нее был подозрительный блеск. – Тебе то – что…

Она резко развернулась и быстро направилась к выходу.

– Нет, прав Соболин, – рассудила я. – У нас действительно не Агентство, а дурдом. А вот я возьму и тоже уволюсь. Достали все!

– Не забудь перед увольнением флюорографию сделать, – машинально напомнила о последнем приказе Скрипки проходившая мимо с озабоченным лицом Ксюша: она несла шефу стакан с водой.

***

Агентство раскошелилось и купило всем сотрудникам полисы добровольного медицинского страхования.

И теперь периодически Ксюша отправляла нас то проверять зрение, то делать ЭКГ. Теперь вот – флюорография. В поликлинике уже побывали почти все. Пройдоха Гвичия, обольстив медсестру с рентгена, вернулся в Агентство со снимком собственной грудной клетки. Пленку зачем то выпросила у него Агеева и повесила себе в кабинете рядом с портретом Обнорского. Шах тут же попытался всучить мне свои кости, но я отказалась.

В общем, надо было ехать в поликлинику. Ксюша записала меня на час дня, чтобы не томиться в очереди. Поликлиника была при больнице Святой Екатерины – это у черта на рогах.

В поликлинику я опоздала, потому что по пути мне попался новый бутик. Я долго крутилась перед зеркалом в маленьком платье цвета пьяной вишни в белый горошек, потому что ко мне в примерочную сбежались все продавщицы магазина во главе с хозяином – игривым толстячком кавказского типа.

– Девушка, надо брать! – хором верещали продавщицы.

– Красавица, ух, красавица! – причмокивал губами хозяин. – В таком платье любой принц – твой!

С принцем Борисом я встречалась вечером.