|
- А спросите-ка, почему? - прибавила она. - Ну, на это он и сам вам не ответит. Привратница вынесла свой приговор уже на площадке четвертого этажа, у самой двери с объявлением о выходящих выпусках “Живописной истории Китая”. Грязная площадка, испачканные перила, дверь со следами типографской краски, разбитое окно, потолок, на котором ученики, балуясь, написали коптящей свечой разные непристойности, кучи бумаг и мусора, нарочно или по небрежности наваленные в углах, - словом, все подробности представшей перед ними картины так наглядно подтверждали все, сообщенное маркизой, что, несмотря на все свое беспристрастие, следователь не мог не поверить ей. - Вот вы и пришли, господа, - сказала привратница. - Заведенье всем на удивленье! Тут на китайские дела денег столько просадили, что хватило бы на целый квартал. Протоколист с усмешкой взглянул на Попино, и тот с трудом удержался от улыбки. В первой комнате они застали старика, который, как видно, был одновременно рассыльным, кладовщиком и кассиром. Старик этот был мастер на все руки по “китайским делам”. Вдоль стен тянулись длинные полки, заваленные отпечатанными уже выпусками. В дальнем конце комнаты за деревянной решетчатой перегородкой, изнутри задернутой зелеными занавесками, находилось нечто вроде кабинета. По полукруглому окошечку для выдачи денег видно было, где помещается касса. - Могу я видеть господина д'Эспара? - обратился Попино к старику в серой блузе. Кладовщик открыл дверь в соседнюю комнату; там следователь и протоколист увидели скромно одетого седовласого старика с орденом Святого Людовика на груди. Сидя за столом, он сравнивал цветные эстампы и при виде посетителей оторвался от работы. Эта скромная комната, служившая Конторой, была завалена книгами и оттисками. За другим столом, выкрашенным в черную краску, должно быть, обычно еще кто-то работал. - Сударь, я имею честь говорить с маркизом д'Эспаром? - спросил Попино. - Нет, сударь, - ответил старик, вставая. - Какая у вас до него надобность? - прибавил он, подходя к вошедшим с учтивостью благовоспитанного аристократа. - Мы хотели бы поговорить с ним по сугубо личным делам, - ответил Попино. - Д'Эспар, тут тебя два господина спрашивают, - сказал старик, проходя в последнюю комнату, где маркиз у камина читал газеты. В кабинете на полу лежал потертый ковер, на окнах висели занавеси сурового полотна; из мебели здесь стояло несколько стульев красного дерева, два кресла, секретер, высокая конторка, а на камине дрянные часы и два старых канделябра. Старик ввел в комнату Попино и протоколиста и предложил им стулья, словно он был хозяином дома; г-н д'Эспар спокойно ждал. После взаимных приветствий, во время которых следователь наблюдал предполагаемого умалишенного, маркиз, естественно, поинтересовался целью визита. Тогда Попино посмотрел на старика и на маркиза достаточно выразительным взглядом. - Я полагаю, господин маркиз, - объяснил г-н Попино, - что характер моих обязанностей и порученное мне расследование требуют, чтобы мы остались с вами наедине, хотя закон допускает в подобных случаях присутствие домашних при допросе. Я следователь суда первой инстанции департамента Сены и направлен к вам председателем суда, чтобы допросить вас о фактах, изложенных в прошении маркизы д'Эспар о взятии вас под опеку. Старик вышел из комнаты. |
