Андрей Константинов. Дело об отравлении в буфетеАгентство «Золотая Пуля» - 3 – 7
Рассказывает Алексей Скрипка
"Скрипка А. Л., 1970 г.р., заместитель директора Агентства по административно хозяйственной части, убежден, что обладает врожденными талантами не только в области коммерции, но и в сфере расследовательской журналистики. Известен своими беспорядочными связями с представительницами противоположного пола. В последнее время безуспешно пытается прекратить служебный роман с сотрудницей Агентства Горностаевой В. И.". Из служебной характеристики
Я сразу понял, что день будет плохим. Так оно и вышло. День оказался мерзопакостным. Утром по коридорам Агентства бродила толпа незнакомых мне людей. «Стажеры!» – ужаснулся я, вспомнив, что именно сегодня ожидался большой заезд собиравшихся постажироваться в «Золотой пуле» журналистов. Обнорский, объездивший уже почти всю страну со своими лекциями о том, что такое настоящий расследователь, что он ест, с кем спит и как работает, всегда в конце семинаров приглашал слушателей – а особенно слушательниц – приезжать в Петербург посмотреть на то, как устроена жизнь в Агентстве. Вот они и приезжали. Нам с Повзло с трудом удавалось направить этот поток в более менее организованное русло. Сегодня по плану должны были приехать шестеро стажеров – по моему, из Хакасии, Удмуртии, Магадана и Эстонии. – А где Повзло? – спросил я у секретаря Обнорского. – Болен. Сегодня не появится. Это была очень несвоевременная болезнь. Поскольку именно Повзло и должен был заниматься стажерами – по крайней мере распределить их по отделам. Впрочем, я решил эту проблему за пять минут. Двоих отправил к Спозараннику. Двоих – к Соболину в репортерский отдел. Одному велел дожидаться Агееву. Только с последним стажером возникла заминка. Он решительно не хотел говорить по русски. – Вы кто? – спросил я молодого человека (правда, определить, молодой это мужчина или молодая женщина я с первого взгляда не смог, ну да какая, в конце концов, разница, подумал я). – Тере, – ответил он. – Значит, ты – Тере, а я – Леша. Насколько я понимаю, ты из Таллина. И как там у вас? – Кюльм. – Это хорошо, что у вас кюльм. Вот моему приятелю недавно подарили собаку – какой то жутко редкой китайской породы. С родословной, все честь по чести. И в этой родословной уже было написано имя собачки – что то типа твоего кюльма, только в три раза длиннее. Так вот он это слово выговорить не мог. И звал собачку то ли хунвейбином, то ли хуйвенбином. В общем, тоже не по русски, но приятелю моему почему то нравится. Его, правда, один раз пытались в милицию забрать за оскорбление общественной нравственности, но милиционеры оказались ребята лингвистически подкованные, водки с ним выпили и домой отпустили. Вот у тебя в Эстонии как собак называют? Стажер не ответил. То ли своим рассказом я задел какие то струны его души, то ли он действительно не знал русского языка. Тут меня осенило. Я понял, что единственным человеком в Агентстве, который мог методически правильно провести стажировку лица, не владеющего русским языком, был Глеб Спозаранник – потому что всем известно, что у Спозаранника разработаны методики на все случаи жизни. Но главный расследователь Агентства оказался хитрым евреем, хотя по паспорту и значился молдаванином. Он начал торговаться. – Конечно, Алексей Львович, – оказал Спозаранник, – я могу пойти вам навстречу и взять на стажировку еще одно физическое лицо, но и вы должны выполнить мои просьбы, которые я излагал в служебных записках за исходящими номерами 22 4 и 143 5. |
