|
В воображении юного Мегрэ возникло тогда что-то вроде лубочной картинки, и вот теперь, тридцать пять лет спустя, эта картинка снова встала перед его мысленным взором. - Вы знаете, кто убийца, - все же прошептал он. - Богу известно, кто он... Извините, мне нужно навестить больного. Они вышли в сад, разбитый возле приходского дома и огороженный со стороны дороги низенькой решеткой. Меж тем незваные посетители выходили из замка и кучками собирались чуть поодаль, обмениваясь впечатлениями. - Господин кюре, вам следовало бы сейчас быть там. Тут они наткнулись на врача, который проворчал себе под нос: - Послушайте, кюре! По-моему, это все больше смахивает на балаган. Пора навести хоть какой-то порядок, чтобы, по крайней мере, не смущать крестьян. А, вы тоже здесь, комиссар. Что и говорить, наделали вы дел! Теперь чуть ли не полдеревни обвиняет графа в том, что он... Особенно с тех пор, как сюда заявилась эта женщина. Управляющий обходит арендаторов, пытается собрать сорок тысяч франков, иначе графа, как говорят, могут... - А, черт! Мегрэ ринулся прочь. У него и без того было слишком тяжело на душе. А теперь его же во всем и винили. В чем он допустил оплошность? В чем, собственно, его вина? Да он дорого бы дал, лишь бы события развивались более пристойно! Он размашисто зашагал к гостинице, где все еще было полным-полно народу. До него донесся обрывок какого-то разговора: - Вроде, если деньги не соберут, он может угодить за решетку... Мари Татен казалась воплощением скорби. Она по-старушечьи суетливо семенила по залу, хотя на самом деле ей было не более сорока. - Вы ведь заказывали лимонад?.. Кто заказывал две кружки пива?.. Жан Метейе что-то писал в своем углу, лишь изредка поднимая голову и прислушиваясь к разговорам. Остановившись чуть поодаль, Мегрэ никак не мог разобрать его каракулей, он видел лишь, что текст написан почти без помарок, разбит на параграфы, а сами параграфы - тщательно пронумерованы. 1... 2... 3... Как видно, пока не приехал адвокат, секретарь сам готовил аргументы в свою защиту. А в двух шагах от него какая-то женщина говорила: - Даже чистых простыней не нашлось, пришлось посылать к жене управляющего. Тем временем бледный, осунувшийся, но исполненный, решимости Жан Метейе вывел: 4... Глава 5 ДЕНЬ ВТОРОЙ Мегрэ спал беспокойно, но сладко, как спится лишь в холодной деревенской комнате, где пахнет хлевом, зимними яблоками и сеном. Со всех сторон тянуло сквозняком. Простыни были ледяные, и лишь в самом укромном уголке постели, там, где их согревало его тело, было тепло. И, свернувшись калачиком, он старался не шевелиться. Несколько раз из соседней мансарды доносился сухой кашель Жана Метейе. Потом послышались легкие, крадущиеся шаги Мари Татен, начинавшей свой новый день. Мегрэ еще несколько минут понежился в постели. Когда же он наконец зажег свечу, у него не хватило духу умываться ледяной водой из кувшина, и, решив отложить эту процедуру на потом, он спустился вниз в шлепанцах, даже не пристегнув воротничок. Внизу, в зале, Мари Татен плеснула керосину в очаг, где никак не разгорался огонь. |
