|
Повтори! - Я... - На колени, говорю тебе! Тебе что, ковер сюда подать? - Аи! Я... - Проси прощения! Реплики, и без того перемежавшиеся долгими паузами, внезапно оборвались: послышались глухие удары. Как видно, граф дал волю гневу. Слышно было, как он колотит чем-то об пол. Мегрэ приоткрыл дверь. Морис де Сен-Фиакр, схватив Готье за горло, бил его головой об пол. При виде комиссара он выпустил клерка, вытер лоб и выпрямился во весь рост. - Дело сделано, - проговорил он, едва переводя дух. Заметив управляющего, граф нахмурился. - А у тебя не возникло желания попросить прощения? Старик был так напуган, что тут же бросился на колени. В слабом дрожащем свете двух свечей покойницы совсем не было видно: над смертным одром торчал лишь нос, казавшийся непомерно большим, да виднелись сложенные на груди руки, из которых свисали четки. - Убирайся! Граф вытолкал Эмиля Готье за дверь и запер дверь. Один за другим мужчины стали спускаться по лестнице. Эмиль Готье был весь в крови. Он никак не мог отыскать свой носовой платок. Доктор дал ему свой. Выглядел парень просто ужасно: измученное, перепуганное лицо в пятнах запекшейся крови, нос превратился в бесформенную лепешку, губа порвана. Но самое омерзительное, самое гнусное - были его бегающие глаза. Расправив плечи, с высоко поднятой головой Морис Де Сен-Фиакр шагал размашисто и уверенно, как настоящий хозяин дома, который знает, что и когда ему делать. Пройдя по длинному коридору первого этажа, он Распахнул входную дверь. Порыв ледяного ветра ворвался в замок. - Убирайтесь! - рявкнул он, повернувшись к папаше и сыну. Но когда Эмиль уже собирался выйти вон, граф инстинктивно ухватил его на ходу. Мегрэ мог поклясться: из груди графа вырвалось рыдание. Он вновь принялся лупить клерка, восклицая: - Гаденыш! Гаденыш! Но едва комиссар тронул его за плечо, как он полностью овладел собой, спустил Эмиля с лестницы и закрыл дверь. И тут же из-за двери донесся голос старика: - Эмиль! Где ты? Священник молился, опершись о столешницу буфета. В углу, не сводя глаз с двери, застыли в оцепенении Метейе и адвокат. Морис де Сен-Фиакр появился в дверях с гордо поднятой головой. - Господа, - начал было он. Но нет, говорить у него не было сил - душило волнение. Он дошел до предела. Он пожал руку врачу, затем комиссару в знак того, что теперь пора уходить. Потом чуть помедлил, повернувшись к Метейе и адвокату. А те двое словно не понимали, а может быть, их парализовал страх. Тогда он махнул рукой, указывая им на выход, и щелкнул пальцами. И все. Этим, однако, дело не кончилось. Адвокат стал разыскивать свою шляпу, и Сен-Фиакр простонал: - Да шевелитесь же... Из-за двери доносился приглушенный гомон. Мегрэ сообразил, что это сбежавшиеся слуги гадают, что происходит в замке. Комиссар натянул свое тяжелое пальто. |
