|
Эксперты сделали вывод, что останки принадлежали девочке от восьми до двенадцати лет. Снимали ли скальп, неизвестно — над трупом потрудились крысы. И не знали в то время, что жертв скальпируют, кто бы стал проверять подобные вещи? Уголовное дело не заводили! Невероятно, но факт. Предложили дикую версию — девочка играла возле теплотрассы и случайно упала. Ведь никто не заявлял о пропаже ребенка. Почему так вышло, тоже выяснили. Следователь Панайотов был уже на пенсии и сильно пил — видимо, заливал алкоголем угрызения совести. Еще одна неблагополучная семья. Отца за драку с тяжелыми увечьями отправили на зону, где он благополучно и загнулся от туберкулеза. Мать допилась до белой горячки, неделю, когда пропала дочь, прожила, ничего не соображая. Школу Ульяна посещала через день, и уже решался вопрос о лишении родительских прав и об отправке в детдом. То, что Ульяна пропала, обнаружилось не сразу. Мать увезли в психдиспансер, подвергли процедурам. Внятно ответить на вопрос, есть ли у нее дети, женщина не смогла. Девочку вроде видели на берегу Карагача из проезжающей мимо машины — ребенок неприкаянно блуждал по побережью. Потом у воды нашли детские ботинки, что было полным абсурдом. Пошла купаться в холодном октябре? Приняла недетское решение утопиться? Но зачем снимать ботинки? Как бы то ни было, ребенка не нашли. Особо и не искали, объявили умершим. У матери от пьянки снесло крышу, женщина прочно обосновалась в дурдоме. Умерла через год, о дочери даже не вспомнила. Следователь Панайотов получил приказ уголовного дела не заводить — и тоже не кочевряжился. Когда через девять месяцев нашли обглоданный крысами скелет, ничего не изменилось. Органы допустили, что это могла быть Ульяна Берестова, но от первоначальной версии не отказались: играла, упала. Родных уже не было, судьба ребенка никого не интересовала…
И даже сейчас мне настоятельно рекомендовали не предавать это дело огласке. Просто взять на заметку и не трубить о нем. Ведь столько воды утекло, кто об этом помнит? Милиция давно не та, престиж органов — на высоте, и незачем ворошить старое дерьмо… Получалось, на мне убийца не закончил. Ульяна Берестова пропала в первой половине октября пятьдесят девятого года. — Хорошая работа, Маргарита Павловна, — сказал Туманов. — Возможно, ты права, и Ульяна — неучтенная жертва нашего маньяка. Мать увезли в психушку, отец умер, девочка была предоставлена сама себе. Неприкаянно болталась, попала на глаза маньяку. Ботинки намеренно оставил у воды, чтобы запутать следствие, куда-то увез, надругался, тело сбросил в колодец… Но доказательств этому нет, уж извини, Маргарита Павловна. На следующий день в частном секторе на улице Рылеева обнаружили страшную находку. Милицию вызвал некий Ренат Ахмедов, новый владелец дома. Вселился неделю назад, купил участок за бесценок у родственницы бывших хозяев, скончавшихся лет восемь назад. До настоящего времени участок пустовал, зарастал бурьяном. Гражданин Ахмедов решил выкопать погреб на краю участка, углубился в землю на метр — и в ужасе побежал звонить в милицию. На место прибыла опергруппа — вот только меня не поставили в известность. Конечно, кто я такая? «Решили поберечь твои нервы», — позднее объяснил Туманов. Из земли зловеще скалился маленький череп. Гражданин Ахмедов заламывал руки, взывал к Всевышнему. Будь проклят тот день, когда он купил этот участок. Почему не насторожила низкая цена? Из земли извлекли скелет — вернее, то, что от него осталось. Кости вынимали практически весь день, после чего отвезли на экспертизу. «Ребенок, — мрачно резюмировал Головаш. — Девочка. Лобковая кость еще не сформировалась. Точно возраст определить нельзя, навскидку лет девять-двенадцать». — «Долго ли труп находится в земле?» — «Долго, — ответствовал эксперт. |
