— Сам-то в это веришь?

— Не очень, — признался капитан.

— Вот и я — не очень… Это оборванное бородатое чудо бегало по городу — до которого, заметь, двенадцать километров, — похищало, убивало девочек, и никто его не замечал? Растолкуй, как такого можно не заметить? А еще весь такой компетентный — знал, как проходит милицейское расследование, кто в нем участвует…

— Мужики, тут гильзы на обрыве! — донесся с улицы крик Хорунжева. — Штуки три точно вижу!

В землянку, отдуваясь, втиснулся участковый Синицын, охнул, стал креститься. Потом опомнился, как-то стушевался.

— А чего это он, товарищ майор? Сам на себя руки наложил?

— Это Шайтан, Федор Аверьянович?

— Дык кто же еще… Он самый, Петька Шайтан собственной персоной… Совсем, видать, поплохело мужику, крыша от одиночества поехала…

— Намекаешь, это не он обстрелял вас с Вахромеевой у селькупов? — спросил Горбанюк.

— Похож, Саня, видит бог, похож… Под него и косил наш вурдалак, знал, что рано или поздно мы выйдем на эту приметную личность. Тот был какой-то бутафорский, а этот — настоящий. От этого несет, как из помойного ведра, а от того не пахло. Так, порохом, табаком, не больше. Неужели не почуял бы? Мы же с ним практически врукопашную сошлись.

— Да уж, серьезно, с этим не поспоришь, — Горбанюк озадаченно почесал ухо, — такого за версту почуять можно по специфическому аромату…

— И не был парень в деревне таким оборванным, — продолжал Туманов, — Нормальный макинтош — может, малость заношенный. Обрати внимание, — Михаил указал пальцем, но не стал дотрагиваться. — Борода торчит, но виден синяк на скуле — внушительный, кстати, синячище… Сам додумаешься, что здесь произошло, или помочь? Снова нас опередили, знали, куда мы направляемся. Убийца прибыл с обратной стороны холма, где-то бросил машину. Видел лес на востоке? Уверен, там есть тропа. Шайтана вырубил одним ударом, затем в кустах на холме засел, нас ждал. Стрелял, кстати, не из «ИЖ‐12», помощнее аппарат имелся, современнее, возможно, «ИЖ‐59», но не уверен. Калибр допускаю тот же. А вот последний выстрел — когда мы под обрывом зависли — был произведен как раз из «ИЖ‐12». Послабее был выстрел. Настрелялся, в общем, наш сукин сын, побежал обратно в землянку, вдарил еще Шайтану, чтобы не очнулся раньше времени… и вообще чтобы не очнулся! Приставил его палец к спусковому крючку, чтобы мы потом отпечаток срисовали, упер ствол, куда надо, произвел выстрел — дескать, сам Шайтан застрелился. И почесал в лес. Он уже далеко, не станет воевать с кучей оперов. Если пороемся — следы найдем. Уверен, что не ошибаюсь.

— На хрена ему это надо? — недоумевал Горбанюк. — Верит, что мы купимся на эту хрень? Да из нее же нестыковки торчат, как колючки из ежика.

— Но ты же чуть не купился? — усмехнулся Туманов. — Признайся, Саня, велико было искушение списать на это чудо-юдо все преступления? А уж у начальства какой будет соблазн. На них прокуратура давит, краевые власти давят, скоро КГБ начнет интересоваться, если уже не интересуется. В любом случае будет заминка, спутаются карты. Думаешь, Хатынский не сделает стойку? Виктор Анатольевич не дурак, поймет, когда объясним. Но дураков же хватает? Короче, экспертов надо звать, да поскорее — день не резиновый.

— Да они обматерятся, пока сюда доберутся…

— Пожалеем? Сами сделаем их работу? — начал горячиться Туманов.