|
- Напряженно щурясь в колеблющемся свете горящего трута, он оглядел обнаженные руки Уллика, затем ноги. Когда огонек высветил колено, Симеон воскликнул: - Вот где причина! Правое колено опухло и выглядело так, будто на нем набряк синяк. Вглядевшись пристальнее, Найл в центре опухоли различил небольшой порез. - У чертовой твари, наверно, имелось жало. Мне все казалось, что парень прихрамывает... Возиться в кромешной тьме было делом бесполезным. Тело Уллика накрыли одеялом и придвинули ближе к дотлевающим углям, словно тепло могло его оживить. Затем все опять улеглись. Вокруг царили покой и темнота, но Найл догадывался, что Милон плачет. Он лежал без сна, глядя в беспросветно-темное небо. Всякое желание спать пропало. В эту минуту, впервые с той поры, как оставили город жуков, он задал себе вопрос: куда, к чему они идут? Смерть потрясла. Маркус, Йорг, Киприан, теперь вот Уллик. Все существо Найла мучительно содрогалось от жалости и негодования. Нечего твердить, что эти жизни отданы в борьбе за великое дело. Гибель этих парней казалась просто нелепой ошибкой. Где-то вдалеке послышался крик ночного животного; массивное тело с треском продиралось через подлесок. Он осторожно вытянул руку убедиться, что жнец рядом, и почувствовал себя спокойнее, когда пальцы сомкнулись на стыке ствола и приклада. Затем перед глазами возник образ Доггинза, срезающего земляной фунгус, и как-то разом стало ясно, что именно сосет душу. Найл пережил странное смешение стыда и восторга, впервые взяв в руки жнец. Восторг исходил от сознания силы. Но это была неправедная сила. На миг это озарение смутило. В конце концов, фунгус был жутким и опасным созданием; никто не посмеет обвинить Доггинза за то, что он его уничтожил. Тем не менее, убивать его не было необходимости. Доггинз уничтожил это существо потому, что оно вызывало у него страх и неприязнь. Он убил живое существо, чтобы изгнать свой страх, вместо того чтобы одолеть его за счет ума. Упершаяся в бедро складная труба вызвала воспоминание о Белой башне. Найл будто заново услышал слова Стиг-мастера. Они звучали так отчетливо, будто их действительно нашептывали на ухо: "Я желаю знать, почему ты считаешь, что жизни заслуживают не пауки, а именно человек. Он что, настолько уж лучше?". Стиг угодил в самую точку. Какое право имеет человек оспаривать господство пауков? Вся история человечества - свидетельство, что оно не годится на роль властителя Земли. Чего бы человек ни добивался, он никогда не был счастлив. К поре исхода с Земли в систему Альфа Центавры он уже доказал собственную несостоятельность. Вдруг это и есть ответ на загадку Стига - на вопрос, почему он не может помочь Найлу одолеть пауков? Сердце от такой мысли сжалось. Тем не менее, чем дольше раздумывал, тем вернее она казалась. Вспомнились клейковидные мушки - как Доггинз из озорства загонял их до смерти - и стало совестно. |
