|
Да и кочевая жизнь военного, полная опасностей, не располагала к разговорам о смерти – она и без того была среди солдат частой гостьей. Случалось, человек, с которым ты мило болтал за завтраком, к вечеру становился покойником. Поэтому Ричард помалкивал о своем личном горе. Излив душу стряпчему, он несколько смягчился и самым будничным тоном спросил: – Кстати, о каком это «благе» шла речь в газетном объявлении, сударь? Уж не унаследовал ли мой отец ларец с бриллиантами? – Ну, не совсем ларец… – серьезно ответил Челмсфорд. – Скажите, что вам известно о прошлом ваших родителей? – К сожалению, очень мало. Я знаю, что, поженившись, они сразу покинули Англию. Я заметил, что родители не любят вспоминать те времена. Настоящая фамилия моего отца Давенпорт, но он предпочитал называться Далтоном. – Как полагаете, почему? – Я не ломал голову над тайной прошлого моих родителей, сэр, хотя и подозревал, что отец убил кого то на дуэли из за матушки. Прекрасно владея шпагой и пистолетом, он мог не задумываясь пустить их в ход в случае необходимости. – Вы угадали: дуэль действительно имела место! – Стряпчий коротко усмехнулся. – Смерть лорда Барфорда не стала для мира тяжкой утратой: этого мерзкого старого плута давно заждались на том свете. Он вынудил вашу мать обвенчаться с ним против ее воли. Она дружила с вашим отцом еще с детства и мечтала стать его женой. Но родители влюбленных категорически возражали против их брака, поскольку оба семейства жили бедно. Джулиус убил на дуэли Барфорда, и разгневанный отец лишил его за это наследства. Вот почему ваши родители убежали на континент. Что вы знаете о вашем дедушке? – Его фамилия Давенпорт, полагаю? – Это был пятый граф Уоргрейв. И поскольку отец ваш умер, шестым графом становитесь вы, молодой человек! В пыльной конторе воцарилась гробовая тишина. За окном ударил церковный колокол, возвещая наступление полудня. Охваченный противоречивыми чувствами, сильнейшим из которых была ярость, Ричард заявил: – Не надо мне никакого наследства! Проклятый старик отверг моих несчастных родителей, и я тоже ничего от него не приму. Ни богатства, ни титула! Вам ясно? Он вскочил и подошел к окну, взвинченный и напряженный, как струна. Вид Лондона непостижимо быстро успокоил его: раздражение сменилось благодушием. Гневаться на совершенно неизвестного ему старикашку просто глупо! Да и родители Ричарда жили в согласии и любви, никогда не вспоминая своих родственников. Зачем же ему зря нервничать? Овладев собой, капитан обернулся и твердо сказал: – Как бы ни относился мой дед к своему сыну, я не испытываю ни малейшего желания становиться графом. Богатство всегда становится бременем. А я больше всего в жизни ценю свободу. – С каких это пор ответственность стала предметом выбора? – прищурился стряпчий. – Ваш дед был злобным тираном и мало заботился о своей земле и зависящих от него людях. Уж не хотите ли вы, чтобы наследством завладел легкомысленный повеса? При нем Уоргрейв окончательно придет в упадок. Да представляете ли вы себе, молодой человек, сколько семей зависят от угодий, доставшихся вам в наследство? – Нет, и это меня не интересует. Не все ли мне равно? Полжизни я провел за пределами Англии, потом несколько лет учился здесь и еще семь лет воевал за эту страну. Я побывал в настоящем аду, так что не говорите мне об ответственности! Я сторицей расплатился с Англией за все, что она для меня сделала. В этот момент Ричард невероятно походил на отца. Старый стряпчий вспомнил, как тридцать лет назад в минуту душевного волнения тот заявил, что никогда не променяет свою возлюбленную на титул и состояние. – Не собираюсь вас ни к чему принуждать. – Мистер Челмсфорд отогнал воспоминания. – Я хорошо знал и уважал вашего покойного отца. Но по моему, он все же надеялся, что вы когда нибудь вернетесь сюда. |
