— Это ничего, — решил другой, держа руки в карманах. — Как зовут?

— Кран.

— Ну вот, и погонялово есть, — он вытащил правую руку из кармана и протянул для пожатия. Рука в свете вокзального фонаря выглядела синей от обилия количества наколок на ней, а пожатие оказалось вялым. — Меня Вано кличут. Будешь с нами работать!

— С вами так с вами.

— И не рыпайся, — предупредил Вано. — Все будет, как прежде… Наши машины будут приезжать, мои люди с охраной разбираться станут. — Понял?

— Понял.

— Ну и ништяк!.. Главное, не глупи… Все будет, как было…

Вано достал что-то из кармана и положил в ладонь Крана. Устало ухмыльнулся и пошел на выход, уводя за собой команду в ондатровых шапках. Вдруг один из синих вернулся и продиктовал телефон для экстренной связи. Потом сплюнул под ноги…

Кран поглядел в свою ладонь и обнаружил в ней волосатый палец со знакомым перстнем, в центре которого сиял прозрачный камень. Кран перстень стащил, полюбовался им в фонарном свете и напялил себе на руку. Гаджиевский же обрубок зашвырнул далеко-далеко…

Он понял, что за заныканный товар с него спрашивать не будут, но куда его девать, не имея сбыта?..

Так тот товар почти весь сгнил в гаражах. Лишь часть его Кран распорядился отвезти в первый попавшийся детский дом. То-то там было радости! Как раз к Новому году!

Денежная река становилась все мощней, так как пошла для магазинов «Березка» импортная техника. Двухкассетники и видаки…

Кран подолгу сидел возле набитого деньгами шкафа и думал, что с этими бабками делать?..

В один из вечеров он вытащил пару пачек сотенных и, вызвав своего таксиста Лелика, поехал в техникум к Слону. По дороге взял армянского коньяка, ветчины, конфет и других продуктов. С этим и заявился в общагу к другу.

Слон выглядел уставшим, похудевшим, но другу детства обрадовался чрезвычайно. Они, казалось, вечность обнимались, хлопали друг друга по плечам и громко наперебой спрашивали:

— А помнишь?!! А помнишь это?!! А это тебе как?!!

Всю ночь друзья пили привезенный Краном коньяк и жевали ветчину с конфетами. Они вспоминали свое незначительное прошлое, и от этого у них в глазах стояли счастливые и пьяные слезы.

— Как же мы с тобой, дружила, не вместе? — спрашивал Кран друга, упершись ему лбом в лоб. — Ты же единственный, кто у меня в этом городе родной!..

— Ты тоже мне брат, — отвечал взаимностью Слон. Он тоже капал чистой слезой на загаженный пол, держа друга за мощную шею.

— Давай ко мне! — неожиданно воскликнул Кран. — Будем вместе дела делать! — Он достал из кармана пачки сотенных. — Во-о!

— Откуда, Вован? — удивился Слон.

— Иди ко мне, и у тебя бабок лом будет!

Слон оторвался от друга, пошарил у себя за пазухой и выудил на свет пачку с точно такими же сотенными билетами.

— У меня и так лом! — улыбнулся.

— Откуда?

Слон улыбнулся еще шире.

— Помнишь рубль металлический?

— Какой рубль?..

— Ну, рубль… Когда мы решили валить из Запорожья?

— А, который ты сам соорудил?

Слон кивнул.

— Мы еще тогда нажрались, как свиньи! — Кран хохотнул в ответ, вспоминая родной город. И здесь до него дошло. — Ты что же, сам эти бабки?..

Слон продолжал улыбаться.

Кран выхватил из рук друга пачку, переломил ее и вытащил наугад из середины купюру. Посмотрел на свет, понюхал, лизнул даже.