|
Увидев, что информационная ценность газетных статей устремилась к нулю — репортерские домыслы Мечеслава не интересовали, — барон захлопнул подшивку, потянулся и покосился на сидящего у стены помощника. — Вот теперь, Волеполк, имеет смысл прогуляться в полицейское управление. Нам есть о чём поговорить. — Заявим об исчезновении Белой Дамы, господин барон? Старый служака стряхнул с себя дремоту и резко поднялся на ноги. Мечеслав усмехнулся шутке и тоже встал со стула. — Совпадения бывают редко, Волеполк. У нас пропала Светозара, у челов — девчонка. Надо проверить, не связаны ли эти события между собой. — И что мне говорить?! — Кусков разъярённо посмотрел на заместителя начальника управления. — Что? Повышенные тона в разговоре с начальством следователь позволял себе не часто, очень редко, если быть честным, и только по серьёзному поводу. На сей раз причина раздражения была весомой: Кускову приказали подумать, что говорить журналистам в понедельник насчет дела Риммы Симонович. — У нас есть пресс служба, пусть отдуваются! — Леша, ты ведёшь это дело, дай им хотя бы какой то материал. — Ты знаешь, какой материал у меня есть. — Рассказывать правду… э э… — замначальника потер нос. — Э э… преждевременно. Как мне кажется. — А говорить неправду я не умею, — быстро сориентировался Кусков. — Неужели? — Честное слово. — Тебе, между прочим, тридцать шесть, — припомнило начальство. — Угу. — Пора бы научиться врать. — Это приказ? — Это пожелание. — Заместитель начальника управления усмехнулся. Он помнил Кускова ещё сопливым стажером, был его куратором, а потому позволял Алексею некоторые вольности. Но в определённых пределах. — А приказ таков: подумай, чем ты можешь помочь пресс службе. Нужно потянуть время. — Понятно, — пробубнил следователь. — А чтобы тебе не было скучно, поговори с парой очкариков. — Что за очкарики? — насторожился Кусков. — Какие то видные психологи. — Начальство поморщилось. — Услышали о Симонович и примчались. Мне звонили коллеги из Москвы, очень просили посодействовать. — А наши обстоятельства? — Это свои люди, проверенные, с самыми лучшими рекомендациями. Они неоднократно помогали полиции и вообще… с большими связями. — Замначальника вздохнул. — Не буду говорить, кто за них просил, но поверь — фигура значимая. В общем, суть такая: с ними можешь быть откровенен. — Понятно, — повторил Кусков. — Профессор Скоконь, судебная психиатрия. — Барон протянул следователю визитку. — А это мой коллега доктор Бурцев. Полицейский мрачно оглядел гостей и махнул рукой на стоящие у стола стулья: «Присаживайтесь!» Сам плюхнулся в кресло и повертел в руке визитку. «Учёные… Как же! Ну этот, красавчик, ещё ладно. Если забыть о шраме на шее, то может сойти. А вот второй, молчаливый, — чистый громила». Мощным телосложением Волеполк не отличался, однако от Кускова не укрылись ни его выправка, ни точные движения, ни внимательный взгляд. «Скорее уж телохранитель, а не коллега…» А вот барону чел понравился. Чувствовалось, что самостоятельный и хваткий. Зазнайства нет, но в себе уверен. Профессионал. Потому он улыбнулся и предложил: — Называйте меня Мечеславом. — Чем могу? — осведомился Кусков. — Мы с коллегой находились в Новосибирске на конференции. Услышали о происшествии с Риммой Симонович и решили прилететь. Нас заинтересовал случай внезапной и необъяснимой потери памяти. — Вот так взяли и решили? — Что вас смущает? Полицейский покачал головой: — Не всякие учёные могут себе позволить взять и сорваться с места. |
