На носу лицом к команде стояли старик в мантии и шапке с кисточкой и женщина в такой же мантии, но с непокрытой головой. Чуть ниже расположились музыканты с бубном, флейтой, волынкой и барабаном. Команда опустилась на колени, маленьких детей матери держали на руках.

Становилось светлее, и тишина достигла, казалось, совершенно невероятной глубины. Иней на полированном дереве блистал, как звезды на небе.

Наконец над горизонтом поднялся Вергилий. Дрожащая сверкающая полоса протянулась по воде. Старик поднял руки и прокричал короткую молитву, команда повторила ее за ним, зазвучала музыка, все повеселели и вернулись к своим делам.

Айвар протянул озябшие руки навстречу теплым лучам. Туман растаял, и стали видны зеленые поля по берегам, стадо, рано собравшийся в дорогу, всадник, повозка, превращенные расстоянием в игрушечные фигурки. Рядом с «Нефритовыми воротами» был виден остальной караван: маленький буксир с тяжело груженной баржей, два траулера, тянущие за собой сети, несколько каяков с пастухами, каждый в сопровождении уселов, подгоняющих стадо речных свиней.

Для тех, кто не нес вахту, день начинался с наведения чистоты. Кто‑то отправился вниз, кто‑то, сняв одежду, нырнул за борт, чтобы вдоволь поплескаться, прежде чем взобраться обратно на палубу по веревочному трапу. Всем было весело. Но это было не такое веселье, как у тинеранов. Шутки и подначивания были добродушными, а не жалящими, смех мягким, а не визгливым. Кто бы ни проходил мимо Айвара, непременно кланялся ему и желал приятного путешествия на борту «Нефритовых Ворот».

«Да, они цивилизованны, но не скованны, сильны без жестокости, счастливы без дурачеств, сообразительны без жульничества, они ценят образование и послушны закону, они мастера в своем деле, – безразлично подумал Айвар. – И все‑таки это не дикие меднокожие кочевники. Впрочем, они довольно красивы».

Речные люди, коренастые, смуглые и черноволосые, были выше ростом, чем тинераны, хотя и уступали в этом отношении северянам. Круглолицые, с высокими скулами, слегка раскосыми карими глазами, полными губами и по большей части приплюснутыми носами (хотя среди них встречались и обладатели ястребиных носов), они, как мужчины, так и женщины, стригли волосы под горшок. Одинакова была и рабочая одежда: синие блузы и широкие штаны. Даже сейчас, когда ночной мороз еще давал о себе знать, многие из них были босы. Судя по телам любителей раннего купания, искусство татуировки среди речного народа достигло больших высот.

Айвар знал о них мало, но все же больше, чем о кочевниках. Он впервые оказался на корабле, если не считать того случая, когда одно из судов речного народа в Новом Риме оказалось открыто для посещений. В остальном его знания были почерпнуты из книг и из данных исследования, проведенного почти столетие назад.

Куанг Ши, как называл себя речной народ, имели гораздо более тесные связи с основной культурой Энея, чем тинераны. Они занимались перевозками грузов, предоставляли транспорт тем путешественникам, кому не нужно было спешить, – по всему нижнему течению Флоуна. Они ловили рыбу, разводили речных свиней, добывали древесину, принесенную паводком, и обменивали это на те товары, которые были им нужны.

Если на берегу они и держались настороженно, это не было проявлением враждебности. Речной народ был всегда изысканно вежлив при заключении сделок, а пассажиров на борту любого корабля встречали с искренним радушием. Дело было просто в том, что они любили свою жизнь и имели мало общего с обитателями суши. Даже самые консервативные из землевладельцев не так усердно поддерживали родственные связи, как речной народ. Команда каждого корабля представляла собой одну большую семью, строго экзогамную: старейшины без лишних слов поддерживали высокий уровень морали. Верования, традиции, законы, обычаи, искусства и ремесла, надежды и чаяния, равно как и опасения, – все было здесь совершенно отличным от свойственных остальным энейцам.